И вот башибузуки подступили наконец к стенам, приставили лестницы, и первые смельчаки заспешили по ним наверх...
Приставили лестницы и люди Догана, количество которых к тому времени сильно уменьшилось, что, правда, никак не повлияло на настроение самого главаря.
— Давай, не зевай! Рай уже ждёт многих из вас, а оставшимся в живых — сокровища города и его женщины! Слышите: белокожие, тёплые со сна женщины! — весело кричал он, размахивая саблей.
Януш столкнулся с ним взглядом: глаза Догана, в которых прыгали отблески факелов, показались ему совершенно безумными.
— А ты, что смотришь, Бозкурт! Давай, лезь наверх! И да поможет нам всем Аллах!
В этот момент со стены по копошащимся внизу людям вдруг полыхнуло огнём: длинная обжигающая жаром струя, изрыгаемая словно из драконовой пасти, прошла совсем рядом от Януша, и тут же иссякла, распавшись на мелкие быстро гаснущие клочья.
Несколько попавших под струю несчастных были мгновенно охвачены пламенем. Их дикие, рвущие душу крики на миг перекрыли шум битвы...
Януш не помнил, как оказался на лестнице. Левая рука цеплялась за шершавые перекладины, правая — крепко сжимала саблю. Впереди — двое, позади — тяжёлое дыхание ещё одного.
Лестница трещала и пружинила под их тяжестью и, казалось, вот-вот развалится. А слева и справа так же скрипели и тряслись другие лестницы и другие смельчаки, судорожно цепляясь за перекладины, стремились к зубчатому краю стены.
— Давай, давай, не зевай! — где-то уже совсем далеко орал своим людям Доган. Но их жизни уже не принадлежали ни главарю, ни даже султану — сейчас лишь один Аллах владел ими безраздельно.
Януш не сводил взгляда с бритого затылка идущего впереди, его спины, обтянутой прожжённым в нескольких местах халатом, и старался поменьше смотреть вниз, где всё дальше и дальше от него бесновалась многоголосая скупо освещённая факелами толпа.
Вдруг бритый затылок остановился, лестница задрожала, и мимо Януша пронеслось тело первого башибузука. Бритый сразу же ускорился и, закричав что-то устрашающее, взмахнул было саблей, но тщетно. Тяжёлая секира, за мгновение до этого взметнувшаяся к небу, опустилась несчастному на голову. Брызги крови и ещё чего-то липкого полетело в лицо Янушу, а вслед за этим рухнул вниз и сам обладатель прожжённого халата. Юноша едва успел посторониться и тут же увидел над крепостной стеной чьё-то закрытое забралом лицо, остроконечный шлем, чёрную кудрявую бороду и два здоровенных сжимающих секиру железных кулака.
