— Товарищ старший лейтенант. Вас вызывают к генералу Белицкому. Немедленно.
Кажется, что никто не обратил внимания на то, как Евгений тихонько вышел из комнаты. Через несколько минут он уже стоял перед командиром дивизии и слушал. Ему ставилась новая задача на полет.
— Аэродром Алибунар, в Югославии, вам знаком? — задал ему вопрос генерал.
— По карте знаком, товарищ генерал.
— Садиться не приходилось на нем?
— Нет.
— Жаль. Узнайте точнее местонахождение этого аэродрома, изучите маршрут. Вылет по готовности, — генерал пристально глянул ему в глаза и продолжил: — но как можно быстрее. Ну хотя бы через полчаса. Теперь вот о чем. Куда летите — никто не должен знать. Никому ни слова. Поняли?
Озеров утвердительно кивнул головой, не совсем понимая, почему понадобилась такая строжайшая конспирация. Ведь он летел на аэродром, где далеко в тылу находились советские летчики. А генерал продолжал:
— Когда прилетите на аэродром Алибунар — тоже никаких разговоров, кроме как с командиром истребительной дивизии полковником Дементьевым. Знаете такого?
— Знаю, товарищ генерал!
— Вот этот пакет, — перейдя на строго официальный тон, сказал генерал, — вы передадите лично командиру дивизии полковнику Дементьеву.
Генерал передал Озерову небольшой, слегка помятый конверт. Он повертел его в руках. Обычные сургучные печати на нем отсутствовали. Это его несколько озадачило.
— Здесь письмо командующего воздушной армией генерал-полковника авиации Судец. Это его приказ: пакет вручить лично полковнику Дементьеву. Если будет вынужденная посадка — пакет уничтожить. Командующий армией придает большое значение вашему полету. Ясно?
Не теряя времени, Евгений поспешил к самолету. По дороге ему повстречался Николай Сербиненко. Он, очевидно, что-то понял. Ведь неспроста Озеров ушел из штаба во время такого интересного разговора с летчиками-истребителями, неспроста на лице его написана озабоченность, и сам он, чувствовалось, взволнован — явная примета перед боевым вылетом.
Николай шагал рядом с Озеровым, рассказывая, о чем говорили в штабе с истребителями. Евгений понял, что говорит он это ради того, чтобы вызвать его на разговор. Но сам молчал. Наконец Николай не выдержал, спросил:
— Летишь? Один? Но ведь в паре лучше. А кто прикрывает?
«Эх, Коля, Коля! С каким удовольствием пригласил бы тебя в этот полет. Нелегким он будет: видимость плохая, вот-вот пойдет метель, а ведь надо лететь на незнакомый аэродром. Но приказ есть приказ», — думал про себя Озеров.
