Это случилось в тайге | страница 54
Выплюнув потухшую папиросу, он сделал еще пяток шагов в направлении пихты, на которой затаился одинокий рябчик. Присматривался долго, заслонясь ладонью от назойливого солнечного луча; однако что это за черно-серый комок на ветке? Похоже, рябчик? Ну конечно, рябчик!
Черниченко торопливо прицелился, потянул правый спуск и — на снег посыпалась посеченная дробью хвоя. А рябчик, сорвавшись много выше из-за ствола дерева, перелетел к двум давешним. Черниченко спустил второй курок, придерживая его большим пальцем, и, развернув лыжи, решительно зашагал на пересечение с дорогой, по которой ушли спутники. Надо же, добрых полчаса угораздило потерять зря!
Но если не везет, так уж не везет до конца. Теперь он, как нарочно, угадал в чапыжник, полез напролом через кусты, запутал лыжу. Потом оступился на ловко замаскировавшейся валежине и, упав, набрал полные рукава снегу. Дойдя наконец до лыжни, вытер вспотевший лоб, прибавил шагу.
В это время где-то впереди хлопнул негромкий выстрел, а погодя немного — второй. Кому-то везло, кто-то, наверное, не по сучьям стрелял. И, похоже, в той стороне, где должны быть Заеланный с Ежихиным. Неужели на рябчиков или глухарей наткнулись?
Он не сразу понял, что настроение вконец испортилось. Тайга вдруг обернулась совершенно неинтересной, неласковой, захотелось скорее из нее выбраться. Угораздило же старика Заеланного втравить его в такую идиотскую авантюру! Да и Ежихин тоже хорош гусь — на блины к теще, что ли, спешит? Знает ведь, что отстал человек, можно бы подождать, кажется!
Он догнал их ровно через сорок минут. Не поленился засечь время. И конечно, сказал бы пару теплых слов обоим, не догадайся они все-таки остановиться и даже костер развести.
— Пожрать надо, товарищ следователь! — встретил его белозубой улыбкой Алексей Ежихин. — Кишка кишку сосать стала.
Черниченко посмотрел строгим начальническим оком на костер, на двух ощипанных уже рябчиков и набитый снегом котелок, разрешил:
— Давайте обедайте.
И стал закуривать.
— Может, махорочки? — предложил Ежихин.
— Черти бы ее курили, — фыркнул Черниченко.
— По кому стрелил-то? — не унимался Алексей.
— Ни по кому. Заряды на кучность пробовал.
Отогнув лохматые голенища, Черниченко комельком веточки выцарапал из унтов обтаявшие слюнявые льдинки. Расстегнул юксы. Снег перед костром успели маленько отоптать, но разве придет в голову, что именно маленько? Ступив мимо лыж, провалился выше колена. Ругаясь, взобрался на лыжи, как пловец на плот. Снова пришлось отворачивать голенища, выгребать из них снег. Теперь уже на лыжах, только не застегивая юкс, он подковылял к отдыхавшему на нарте Александру Егоровичу. Стоя над ним, сказал с неизвестно откуда взявшимся раздражением: