Слышался плеск волн.
Командир перевел дух. Вдруг где-то прямо по носу раздались крики. Кто-то отплевывался и шлепал руками по воде. — Лови немчуру! — заорали на баке матросы и возбужденно забегали, извлекая бросательный конец.
— Кой хрен, немчура! Ты вон послушай, баранья голова, как матюги любовно гнет! — Вашу мать! Бросьте круг! Эй вы, выб … свиньи и монаха! Чтоб вам всем… Вот он, я! — опять заорал кто-то из черных вод залива. — Кондратов! — обрадовано вскричал боцман, — Ты, что ли? — Я, я! Хвост от бугая! — выплюнув горько-соленую, с привкусом нефти, воду, проорал «утопленник», — Ща я тут загнусь как треска мороженая, пока вы там собрание проводите!
Дизеля чихнули и сначала один, затем второй запустились, отплевались недогоревшей смесью, болезненно взвыли и дали обороты. — Вроде бы нормально — сказал механик, а я-то уж боялся, что фундаменты раком встанут!
Тральщик медленно приближался к Кондратову. Боцман и подвахтенный рулевой уже бросили ему английский пробковый спасательный круг на лине, с петлей. Тот судорожно вцепился в него двумя руками. Все свободные моряки на палубе кинулись выбирать вымокший конец. — Осмотреться в отсеках! Проверить наличие людей в команде! Доложить — сыпались команды с ходового. Во время удара Дима разбил себе нос и, видимо, помял ребра. А у бывалого штурмана стремительно росла шишка на голове, серьезно расквасил губы и, кажется, выбил два зуба. Он страшно стонал и душераздирающе ругался — в германскую маму, в блудливую царицу, в загробные рыдания и гробовую доску и в адские отверстия под юбкой. За время корабельной службы на Севере, его лексикон заметно обогатился.
Размахнувшись, он выбросил за борт свою фуражку — ее «нахимовский» козырек был просто раздавлен. Механик доложил, что они своротили себе форштевень, слабенький оказался. Через лопнувшую обшивку вовсю заливало форпик, куда артельшик только вчера сложил продукты. — мясо, рыбу, муку крупы.. — Твою мать, Федин, где твои мозги были! — обругал в сердцах он подвернувшегося унтер-офицера. — Дык всегда так было, ваш-бродь!
— Как ты где обгадишься — так у тебя один ответ — всегда, мол, было! Сгинь!
Быстро в форпик! Может, чего спасти еще сумеешь! Есть — то чего будем? — Братва с голоду пропасть не даст! — оптимистично пожал плечами и истово перекрестился унтер.
Что верно — то верно, на этот раз. На тральце, если подумать, просто не было другого места, каждый квадратный дюйм был заранее подо что-то расписан.
