— Сводку не слыхали? — спросил механик.
— Прет… Похоже, Гжатск взяли.
— Значит, ваш город, где дивчина с теткой, тоже пид немцем? — сочувственно спросил Колесник.
Астахов рассказал однажды о себе. И даже про Таню сказал. И карточку ее показал.
Механик осторожно взял фотокарточку огрубевшими коричневыми пальцами, покачал головой и сказал:
— О, це гарна краля!
Этим он еще больше понравился Астахову.
— Собиралась на фронт… тоже…
Опять тоска… Она находит минутами, быстро… Где же ты сейчас, моя дивчина?
— Ничего, товарищ младший лейтенант, як ворог ни лютуе, а смерти не минуе…
Астахов вышел на взлетное поле. Дождь все сыпал, но туман поредел, обозначились даже елочки по краям аэродрома. От жилого дома бежал какой-то человек: Это был боец из команды обслуживания.
— Товарищ младший лейтенант, вас комэска ищет… Приказано машины готовить.
Не замечая луж, Астахов со всех ног кинулся к дому. «Неужели летим? — билась тревожная и радостная мысль. — Раз машины готовить — значит, летим».
Из домика летного состава появилась группа летчиков в боевом снаряжении. Еще издали Астахов узнал Губина, Широкова, Абашидзе и понял: четвертым будет он, Астахов.
— Ты где пропадаешь? — накинулся на него Губин. — Одевайся живо — и к самолетам. Летим!
Когда, торопливо одевшись, Астахов прибежал на линейку, самолеты уже стояли на взлетной площадке и летчики заканчивали последние приготовления.
Губин быстро объяснил задание: лететь до шоссейной дороги; там движется большая колонна машин с горючим и боеприпасами. Бомбить невозможно, надо обстрелять колонну с бреющего. Немцам, конечно, и в голову не придет, что в такую погоду на них нападут с воздуха.
— Майор разрешил, — весело блеснул глазами Губин. — По самолетам, хлопцы. Держаться тесным строем. Ни в коем случае не терять друг друга!.. Ясно? Если собьют и погибнешь — дурак будешь. Это раз. А во-вторых, тогда лучше не возвращайся на аэродром, — засмеялся Губин.
Губин не сказал, каких трудов стоило ему получить разрешение майора на полет. Походив после завтрака с полчаса по аэродрому и раз сто выругавшись, он не выдержал и пошел к командиру полка.
Майор Евсеев по случаю сырой погоды был одет в теплую шинель, на шее шарф: он боялся простуды.
«Ты бы еще с зонтиком ходил», — зло подумал Губин, разглядывая желтое лицо майора.
Услышав просьбу Губина разрешить полет, майор широко открыл глаза:
— Да ты в уме? Не видишь, что делается? — кивнул он на окошко с мутными потеками на стеклах. — К черту в зубы хочешь лететь?
