.
Таким образом, если материальные силы наделяются духовной жизнью, если человеческая жизнь отупляется до степени материальной силы, если существуют, как неоспоримый факт, противоречия между производством и наукой, то разве все это не является объективными условиями противоречий в уме ученого?
Если идет процесс одухотворения материального и отупления человека до степени материальной силы, что, видимо, касается и некоторых ученых, разве такая мистификация не может не привести к религиозности? Может и должна привести, факты говорят сами за себя. Именно в этих условиях складывается ситуация для деятельности церкви.
Бернал приходит к выводу о том, что буржуазная философия находится в состоянии увядания, что ее «деградация не вызывает никаких сомнений», и поэтому она вынуждена перейти «к абстрактному пустословию или мистицизму».
Возникает вопрос, к чему же это ведет? Бернал отвечает так: «Если философские школы не дают ни стимула, ни ключа для разрешения затруднений настоящего времени, то они предоставляют возможность действовать другим силам. Церковь, открыто выступающая в настоящее время в роли оплота реакции, делает серьезные попытки добиться интеллектуального превосходства путем возрождения отживших философских учений средневековья»[12]. Логика, которой пользуются идеологи буржуазии, по мнению Джона Бернала, привела их к мысли о том, что все то, что сложнее предложения из трех слов, выше человеческого понимания. Позитивизм и неопозитивизм, претендовавшие на роль философии наук, оказались солипсизмом и мистикой. Все это обусловило распространение так называемой философии «здравого смысла». «Ее приверженцы, — пишет Бернал, — считали (хотя они с трудом могли это сформулировать), что мир делится на две части: материальную, в которой строго соблюдаются законы природы, — или, по крайней мере, настолько строго, насколько это требуется для практики инженеров и химиков, — и нематериальную, состоящую из традиций и духовных ценностей, а также — по желанию — из богов, духов или религиозных чувств»[13].
Таким образом, философия «здравого смысла» как раз то, что вполне удовлетворяет буржуазию и ее идеологов. Вместо того, чтобы понять мир, а это значит разобраться во взаимоотношениях людей данного общества и отношениях этого общества к окружающей природе, они исходят из единственной цели — удовлетворить свои материальные потребности.
Именно в этих условиях создаются все предпосылки для культивирования чертовщины, иррационализма, спиритизма и т. п. Философия «здравого смысла», по существу являющаяся антифилософией, проявляется в боязни абстрактных знаний. Она заставляет принимать мир именно таким, каким его нашли, и приспосабливаться к нему с целью получения наибольшей выгоды для себя. Что касается духовных потребностей, то их, мол, могут вполне удовлетворить религиозные догмы.
