Бедная старушка! Она оказалась куда наивнее внука! Неужели она ничего не знала, не слышала, о чем судачили в деревне?
Господин Хоа остриг Ни наголо, вымазал ей голову известью и выгнал из дому. С тех пор ее больше не видели. Некоторые, правда, поговаривали, что никто ее не выгонял, а она сама сбежала, потому что была беременна. Только такое вряд ли могло случиться — у хозяина в округе все знакомые и ее непременно поймали бы и доставили в деревню. А поймают — три шкуры сдерут, шутка ли! Ведь за нее деньги уплачены. Другие, у кого воображение побогаче, рассказывали целую историю, будто Хоа выдал Ни за негра и запрятал подальше, чтобы ее родители не узнали об этом.
Кое-кого эта история очень заинтересовала. Эти теперь спали и видели, как бы выдать своих дочерей за негров — и чадо свое осчастливить, и двести серебряных монет в карман положить. Один только солдат Тао готов был биться об заклад, что все это ложь и выдумка, что негры не станут жениться на ком попало. Вон в городе какие девицы: разряженные, напудренные, красотки, точно феи, и по-французски понимают, так даже на них негры смотреть не хотят.
В общем, разное болтали. Но толком никто ничего не знал. Одно было ясно: в доме господина Хоа Ни уже нет, потому что он нанял новую служанку. Сам же господин Хоа и его супруга на все вопросы в один голос твердили: «Испорченная девчонка, мы знать ее не хотим», — и тут же переводили разговор на другую тему.
Дык был вне себя от волнения, хотя и страшно злился. Не могла сказать хоть несколько слов на прощанье! Разве женщин поймешь? Смеются над ней, что с сыном Громобоя связалась, вот и сбежала от срама. А что Громобой! Его и в живых не было, когда Дык на свет появился. В глаза Дык его не видал. Чем же он виноват? Дык вспомнил, как Ни однажды сказала ему: «Я выйду за тебя только потому, что ты тихий. А были бы у другого такие родители, ни за что не пошла бы, хоть озолоти. Ты не сердись, но вот что я тебе скажу: ни одна девушка не пойдет за человека, у которого отец убийца, а мать потаскушка: ведь не успел ты родиться, как она убежала с другим, даже не стала ждать, пока земля на могиле мужа подсохнет. Но ты не такой, я знаю, и очень мне нравишься, — поспешно добавила она, видя, что Дык вконец расстроился. Дык промолчал, лишь тяжело вздохнул. — Не бойся, я непременно выйду за тебя! Так что припаси, что нужно. Только бы хозяева согласились, они ведь мне приемными родителями считаются. А кто скажет чего — рот заткну! Не бойся».
