Оторванная от конницы пехота Якира продвигалась на ощупь. Одна из бригад подвергалась на марше фланговому удару конницы Тютюнника и только благодаря случайной помощи червонного казачества не понесла потерь.
Но Котовский был уверен, что, захватив Проскуров и двинувшись на Волочиск, он тем самым оттянет к границе Польши все конные и пешие силы противника.
Разве это не будет наилучшей помощью своей пехоте?
Разве за такую инициативу начдив осудит его? Конечно, нет! Наверняка одобрит и, безусловно, будет доволен!
И Котовский твердо решил наращивать темпы рейда по тылам петлюровских и перемыкинских отрядов.
Комиссар и начальник штаба полностью разделяли решение комбрига и горячо одобряли намечаемый удар на Проскуров.
Котовский быстро настрочил записку на крохотном листочке бумаги и, разбудив гонца, поторопил его обратно в дорогу. Хлопец поблагодарил комбрига за хлеб-соль, сунул за пазуху краюху хлеба и пару яблок, слегка ссутулился, шагнул через крыльцо веранды в ночную тьму и тут же исчез.
Котовцы подошли к Проскурову перед рассветом.
Город раскинулся перед ними в напряженной тишине.
Только на станции пыхтели паровозы, посвистывали маневровые «кукушки» да скрежетали передвигаемые составы. На главных путях стояли в три ряда эшелоны с петлюровской пехотой, на открытых платформах торчали десятки зачехленных орудий.
Котовский остановил бригаду у железнодорожного переезда и вызвал Вальдмана.
— Пошли на станцию пару надежных ребят, одетых в петлюровскую форму. Пусть поглядят там хорошенько и скорее назад, — дал задание Котовский и отпустил командира.
Вальдман решил выполнить задание сам. Он юркнул в ближний сад, снял с папахи красноармейскую звездочку и вскоре очутился на привокзальной площади.
Он обошел вокруг здания вокзала, заглянул в пустые, освещенные керосиновыми лампами пассажирские залы и вышел на перрон. Здесь сновали петлюровские солдаты с котелками в руках из только что подошедшего эшелона со стороны Волочиска. На путях смазчики постукивали длинными молотками по колесам вагонов, дежурный по станции в старенькой красной фуражке горбился возле колокола и поглядывал на часы. Было похоже, что один из эшелонов того и гляди тронется на восток.
Вальдман снова вышел на площадь и, сдерживая стремление как можно скорее доложить комбригу о виденном, деловито и спокойно, чтобы не вызвать подозрения у петлюровцев, пошел к привокзальному скверу.
Здесь он проник через лазейку в заборе в тот же сад, из которого начал разведку. А через минуту-другую уже докладывал Котовскому об эшелонах.
