— На Днестре тишина, — ответил Котовский. — А в Бессарабии пока что по-старому: нищета да голод, штыки, тюрьмы. — И, поглядев с хитринкой на Руснака, спросил: — А у тебя что, приетен, руки чешутся или еще что?
— Чешутся, Григорий Иванович, — расплылся в улыбке Руснак. — Иной раз так заберет за сердце, что никакого сладу нет с ними, с кулаками!
— Кулаками Бессарабии не поможешь! — сказал Котовский. — Побереги силу, гайдук, для настоящего боя!
Среди бойцов и командиров Котовский заметил Месароша.
— Здравствуй, Месарош, — сказал Котовский, протянув ему руку. — Как живы-здоровы твои гусары, как воюете?
Месарош шагнул вперед, щелкнул шпорами и энергично потряс комбригу руку.
— Живем мало-помалу и воюем, конечно, — сказал Месарош с достоинством, подняв глаза на Котовского. — Только не совсем хорошо получается…
Комбриг внимательно поглядел на Месароша, на обступивших его бойцов, командиров и понял их настроение. Ему ясно стало, что все они встревожены и озадачены сложившейся обстановкой под Львовом.
— Терпение, друзья, — сказал комбриг после недолгого раздумья. — Пути революции тернисты, но цели ее справедливы и благородны, а поэтому непобедимы! Наша партия, наш народ снова накапливают силы, и разговор с шляхетской Польшей на этот раз будет более серьезный, если только она не образумится!
И Котовский кратко объяснил товарищам, чем вызвано изменение обстановки на фронтах, рассказал о том, как в тылу страны рабочий класс напрягает все свои силы, чтобы помочь Красной Армии нанести новый удар по шляхте.
…После простого крестьянского обеда командиры, поблагодарив хозяев за хлеб-соль, оставили душную хату, вышли за Котовским на улицу и снова расположились на бревнах.
Ульрих повел разговор о боевых действиях бригады за последние дни. Злым демоном котовцев оказался генерал Карницкий. Упомянув имя генерала, Ульрих выпрямился и раздраженно сказал:
— Этому дутому индюку что? У него многократное превосходство в силах! Жми, значит, дави, не ленись только! Благо нет перед ним буденновцев, только мы да Осадчий! За последние дни, куда ни глянь, повсюду маячат уланы. Генерал, видимо, решил воздействовать на психику! А как-то на днях до того обнаглел, что проник к нам в тылы и пытался навязать ночной бой…
Котовский не перебивал Ульриха. Он знал о Карницком все, что требовалось знать о своем противнике.
— Так говорите, наседает Карницкий? В драку лезет, щипаный фазан?
— Хорохорится, — усмехнулся Криворучко. — Видать, все еще лютует за крепко намятую холку под Кременцом!
