Эскадронный Девятов разделял мнение своего вахмистра, но дипломатично молчал, ожидая, что скажут другие.
Политрук Шимряев, копаясь в переметных сумах, тоже внимательно прислушивался к разговору. Управившись, он вышел из темноты, подошел к спорщикам и сказал наставительным тоном:
— Не нашего ума это дело, товарищи. Приказ начдива наступать на Львов закон! И нечего нам с вами гадать да прикидывать. Не в числе бойцов наша сила, а в революционной ярости. Это понимать надо!
— Что верно, то верно, — пробасил среди фуражных повозок помощник взводного Сторчаков. — Только с буденновцами нам было бы сподручнее. Бить одним кулаком хорошо, а двумя лучше!
Эскадронный Девятов осадил Сторчакова.
— Будет тебе кулаки считать, Федор, — сказал эскадронный. — Помоги-ка лучше фуражиру раздать зерно по взводам.
— Это можно, — согласился Сторчаков. — Это нам как щенка подковать!
И, взобравшись на повозку, стал помогать сгружать мешки на землю.
Небо было затянуто тучами. Зажигать костры запрещалось. Эскадронный кашевар сварил пшенный суп еще на марше и теперь вполголоса зазывал бойцов подкрепиться.
Фуражир Жариков организовал раздачу овса неподалеку от походной кухни.
— Налетай, ребята, — простуженно хрипел фуражир. — Разбирай овес и рассовывай по саквам[14]. Завтра выдачи не будет!
На призыв фуражира откликнулся взводный пулеметчик Андрей Белый:
— А что случилось, Потапыч? Неужто опять колесо подводит?!
— Подводит, а что? — огрызнулся фуражир. — Тебе налегке, поди, и лихо не беда! Знай воюй себе! А у меня овса еще тридцать мешков. Что прикажешь делать с ним, ежели колесо пошло восьмеркой?!
— А ты сдай лишний овес генералу Карницкому, — пошутил Белый. — Ему труднее будет улепетывать, а нам полегче станет настигать его!
В кустах кто-то кашлянул и сочувственно зашамкал нарочито старческим голосом:
— Не грыжет попа телега, грыжет жадне колешо…
И тотчас из-за ближнего куста послышался бойкий говорок Ивана Ксенофонтова, отделенного командира из взвода Яблочко:
— С Карницким сейчас шутки плохи. У него ни много ни мало, а полторы тысячи сабель! Если только доберется до нашего овса, так возьмет его вместе с фуражиром!
— Так мы ему и дали, — хмыкнул Белый и угрожающе перебросил с плеча на плечо свой «шош» — ручной пулемет. — Вот приедет на днях Котовский, он сразу задаст этому Карницкому и овса и жару!
Шутка Белого рассмешила бойцов, а имя Котовского вызвало оживление.
— Только бы скорее приезжал комбриг, — затараторил Остап Охрименко. — Я ему в первый же день целый улей меду приволоку.
