Впрочем, в Поддубниках если кто и огородничал, то за двухметровыми заборами, из-за которых побрехивали цепные собаки: село давно превратилось в элитный коттеджный поселок. Последние триста метров Андрей прошел по хорошо расчищенной асфальтовой дороге. Охранник из окна бытовки у шлагбаума покосился на берцы и камуфляжный рюкзак Андрея с подозрением, но вылезать на холод не стал.
У Звягинцева тоже забор оказался что надо – добротный, кирпичный; и коттедж за забором – ему под стать. Только неуютный даже с виду.
И внутри кто-то кричал.
Кричали со стоном и подвываниями, тоскливо, безнадежно; голос был так искажен болью и долгим напряжением связок, что невозможно было с уверенностью сказать, кому он вообще принадлежит, мужчине или женщине, взрослому или подростку.
Андрей замер в замешательстве.
В памяти возникли десятки раз виденные картины криминальных сводок; поплыли перед глазами видения освещенной свечами комнаты – и темноты в ее углах. Темноты, которая смотрела, видела, знала. Иван давал слово, но что есть слово? Прах, как сказал Тот, что в темноте. Слово есть прах.
– Иди к черту! – Андрей со всей силы вдавил на калитке кнопку звонка, другой рукой нашаривая рукоятку припрятанного под курткой ножа. Ему было стыдно за свой страх, и оттого как будто делалось еще страшнее: словно он сам от стыда становился младше, глупее, уязвимей – двадцатилетний пацан, больше задумавшийся о сиюминутных удовольствиях, чем о последствиях.
Тот, что в темноте сказал – однажды они вновь встретятся. Слово есть прах, но не всякое слово.
Секунды еле ползли; вскоре со двора послышались шаги, а еще через несколько мгновений Иван отпер калитку. В распахнутой старой дубленке и высоких меховых унтах он напоминал разбуженного медведя, облезлого и осунувшегося, но при этом вид имел обрадованный.
– Андрюха! Спасибо, что откликнулся. – Он крепко пожал Андрею руку. – Мог бы ведь и забить.
– Не мог. – Андрей смотрел на старого товарища и едва узнавал его. За время, что они не виделись, Иван облысел, обрюзг и постарел по меньшей мере на дюжину лет. – Что за дела, Вань?
– Отчет за пятилетку долгий будет, Андрюх. – Иван, посмеиваясь, потихоньку увлекал его вглубь двора, словно не слыша криков.
Андрей остановился и, ухватив друга за плечо, развернул к себе:
– Что. Это. Такое? – Он указал на дом. – Я не глухой.
– Множественные метастазы и аномальная реакция на обезбол: толку даже с наркоты чуть, – ответил Иван со страшным спокойствием. – Это Галя, Андрей.
