Богдан ответил, что осознает свое положение, но все-таки не станет ждать, пока КГБ заявит, что тучи рассеялись, и даст ему увидеть Инге. Он намерен позвонить ей и ехать к ней без промедления. Разве не ради этого ему дали добро на полет в Германию? Седовласому куратору пришлось уступить. Ночью 10 августа они сели в машину и направились в Далльгов205.
10 августа 1961 года – в тот же день, когда Сташинский прилетел в Шпремберг из Москвы, – жители советской столицы нарасхват брали утренние газеты. Пресса рисовала в красках торжественный прием, оказанный накануне второму советскому космонавту – Герману Титову. На Красной площади успешно приземлившегося героя встречали высокопоставленные лица и простые граждане. Титов стал вторым, кто облетел Землю на орбитальном космическом корабле. Юрий Гагарин, его предшественник, 12 апреля провел в космосе менее двух часов. Титов же 6 и 7 августа летал более суток, сделав вокруг планеты целых семнадцать витков – новый рекорд, новый повод для гордости за советского человека.
Хрущев еще раз лично приветствовал летчика-космонавта на трибуне Мавзолея. Советский Союз обогнал Америку – та выведет астронавта на орбиту только в феврале 1962 года. Первый секретарь упирал на мирное предназначение советской космической программы. Он с гордостью заявил ликующей толпе: «Космический корабль „Восток-2“ нес на борту не атомные бомбы, не какое-либо другое смертоносное оружие. Как на других советских искусственных спутниках Земли и космических кораблях, на его вооружении находились мирные научные приборы». При этом доклад майора Титова, напечатанный в «Правде», заканчивался тонким и в то же время грозным намеком, адресованным западным капиталистам: «Готов выполнить любое задание партии и правительства». Руководству оставалось определить, пустить ли в ход при следующем задании «мирные научные приборы» или ядерные боеголовки206.
После предыдущей важной речи Никиты Сергеевича не прошло еще и трех дней. 7 августа он выступал намного дольше и куда воинственнее – давал ответ на слова Джона Кеннеди, произнесенные двумя неделями раньше. Молодой президент, который не провел в Белом доме и полугода, подробно остановился на все более тревожных событиях в Берлине и вообще в Германии. Он заявил американским слушателям, что признаёт законные интересы Советского Союза в Центральной Европе, готов к переговорам о Берлине, но отвергает язык ультиматумов, которым Хрущев пользовался, требуя вывода американских военных частей из Западного Берлина.
