— Завтра твоя очередь вести Ванечку в детский сад, — прибавила она.
— Я знаю.
— Если он будет хорошо себя чувствовать…
— Он уже хорошо себя чувствует.
Иван Сергеевич прошёл в кухню: гороха, разумеется, не было.
— Вставай, — сказал он.
Ванька встал и бросился к отцу. Чуть не плача, обхватил его ногу:
— Я так больше не буду, пап! Никогда-никогда!
Иван Сергеевич осклабился. Это мать его научила. По голосу слышно.
— Ступай в постель, — проговорил он.
— А мультики?
— Я уже сказал: никаких мультиков.
— Но па-а-ап!
— Я сказал — в кровать.
Опустив плечи, Ванька смиренно пошёл чистить зубы.
Ещё некоторое время Иван Сергеевич просидел на кухне с брюхатой книжкой. Ему не нравился Сартр — левый дурачок, — но он читал.
Познал ремень Ванька ещё год назад. Насмотревшись мультиков, он решил выдвинуть ящики в комоде, на котором стоит телевизор, — лесенкой — и пойти по ним. Телевизор разбился и ушиб Ваньку. Совсем сдуреет он от своих мультиков! А теперь ещё и на отца руку поднимает… Как он не понимает! Дом — тыл воина. А когда тыл оказывается фронтом…
Десять вечера. Буквы расплывались и впитывались в бумагу. Иван Сергеевич выключил лампу и ушёл с кухни. Жена уже давно храпела, телевизор горел. Не чистя зубов, Иван Сергеевич лёг и нажал кнопку пульта. Может, он не прав? Может, он слишком строг с Ванькой?
Иван Сергеевич уснул. Было поздно.
Ванька всегда мечтал попасть в переплёт. У него была чудо-труба, куда заглядываешь, а там миражи и цвета, — калейдоскоп называется, — но это было не то. Ему хотелось приключений — как в мультиках. Раз он полез в детском садике под шкаф — там должен был быть проход в другую страну, ему кто-то из старших рассказывал. Но Ванька запутался волосами и расплакался: его воспитательница ножницами выстригала.
Папа у него злой дракон и не понимает, зачем Ваньке лезть под шкаф и чего в другой стране может быть такого, чего нет в этой. Ведь в детском саду такие вкусные завтраки! А Ванька ненавидел манную кашу: он её обычно кому-нибудь за шиворот отправлял: девчонке какой-нибудь.
А какой у Ваньки Человек-паук был! Не расставался с ним ни на секунду. Когда в детский сад приходил и Мама снимала с него колготки, Ванька сразу же прятал Человека-паука в трусы, чтобы ему никто голову не откусил. Есть у них один — что ни покажешь, всегда спрашивает: «А можно посмотреть?» — и в рот суёт. Другой — ещё хуже: жить не может без того, чтобы раз в неделю в кого-нибудь втюриться, а потом ходить следом с открытым ртом. Как-то он за Ванькой ходил даже. Но тот его быстро проучил: схватил за нос и через всю комнату протащил, а потом его маму уродиной назвал. Во Ванька какой!
