Моё знакомство с человеком по имени Вячеслав Этожедаль началось мимолётным разговором в лифте. Говорили даже не мы: это старушка, ехавшая с нами, начала вдруг что-то вроде: «Куда мы, славяне, катимся, и кто нас туда катит?» Она сошла на девятом, двери схлопнулись и Этожедаль полузадумчиво бросил в молчание своё:
— Нет славян никаких. Да и России, впрочем, тоже.
— А что есть? — нахмурился я.
Он, видно, забыл, что старушка сошла, а я нет. И всё же повернулся ко мне, очень серьёзно проговорив: как будто открытием делился:
— Пыль. Атомы. Гуляющая пустота.
Я додумался его рассмотреть: видавший виды оливковый бушлат, очки а-ля Троцкий, назидательный нос и рано облысевшая голова.
— Нет, вы погодите. Пыль-то мы, может, и пыль, — но пыль мыслящая.
— Смысла в этом я совершенно не наблюдаю. Феномен смерти касается до всего, а феномен жизни сводится к спонтанным путешествиям молекул. — И отвернулся: с видом, будто всё сказал.
— Постойте. Но вы хотя бы не говорите, что нас нет? — спросил я.
— Нас нет только в том смысле, как принято это «нас» считать.
— И России нет?
— И России нет. И Америки тоже. — Он глядел в пол и производил странные покачивания головой. — Явления это чисто конвенциональные.
— Вы сейчас заняты своими «пыльными» делами?
— Не сказать чтобы. Одна ерунда, другая — разницы немного.
— Тогда приглашаю вас в гости.
По-старушичьи медленный лифт давно уже остановился на моём двадцать первом этаже и нерешительно распахнул дряхлые двери. В квартире у меня хранились аргументы. Я показывал Этожедалю книжки, зачитывал из Достоевского и Толстого, давал побегать глазами по «Толковому словарю живого великорусского языка», ставил ему Летова, СашБаша и Курёхина, зачитывал новости про торжественное открытие колонки в Тьмутаракани. Всё это я находил достаточно убедительным. Где, кроме России, такое могло случиться и написаться? (Почему-то доказывать непыльность нашего мира я решил через существование России.) Но только без толку! Этожедаль всему отказывал в бытии.
— А открытия, изобретения? Вырубки лесов, строительство городов, атомная бомба, в конце-то концов? — Я не отступал. — Не будь человека — Земля совсем иначе бы выглядела!
