— Остановись, — посерьезнел Анцыферов. — Что-то тебя не в ту степь занесло… На улице жара, асфальт течет, все сточные решетки уж закупорил, а ты про мороз…
— Виноват, — Пафнутьев потупил глаза.
— Паша, перестань валять дурака. Произошло чрезвычайное событие.
— Чего там стряслось?
— Похоже, убийство.
— Похоже или убийство? — уточнил Пафнутьев.
— Ведь речь идет о насильственном лишении жизни.
— Тогда убийство, — кивнул Пафнутьев, будто снял для себя какие-то сомнения. — Но я-то здесь при чем?
— Как? — возмутился Анцыферов и даже ладошками всплеснул. — Ты следователь прокуратуры. Кому же заниматься опасными преступлениями, как не тебе! Что-то, Паша, я тебя не понимаю! Ты задаешь такие вопросы, что…
— Ладно, — перебил Пафнутьев с простоватой бесцеремонностью. — Замнем. Поехали дальше. Ты же меня никогда на убийства не посылаешь, Леонард! Вот я и думаю — что же это за убийство такое необыкновенное, что ты решил послать именно меня? Чем же это я в лучшую сторону отличаюсь от всех прочих?
Анцыферов не сразу нашелся, что ответить. Он некоторое время иронически посматривал на следователя, как бы слегка его жалеючи, а сам быстро-быстро соображал, потому что вопрос Пафнутьев поставил достаточно жестко.
— Но, Паша, надо ведь когда-нибудь заявить о себе! Ты же у нас самый способный! — пошутил Анцыферов, но шутка оказалась настолько прозрачной, что он сам устыдился и, чтобы сгладить промах, похлопал Пафнутьева по руке, дескать, мы-то с тобой прекрасно друг друга понимаем.
— Самые способные в отпуск летом ездят. Вон, половина кабинетов пустые. В командировки, на совещания разные… Благодарности получают, а то и ордена. Я не прав?
— Прав, как всегда, — ответил прокурор с легким раздражением. — Дадут и тебе орден. Если заслужишь.
— Спасибо. Буду стараться.
Против желания Анцыферова разговор получался тяжелый, с какими-то обидами, с намеками на что-то недополученное. Не любил он такие разговоры, не было в них легкости, понимания с полуслова, готовности пойти навстречу, помочь.
— Значит, так, Паша… Человека застрелили час назад прямо на улице. На пересечении Карла Маркса и Миклухо-Маклая. Проезжали двое на мотоцикле и на ходу, из обреза, картечью… Представляешь? Ужас. Собрался народ, шум, крики, в наш адрес слова нехорошие прозвучали…
— Что-то новенькое, — с интересом проговорил Пафнутьев.
— Да, я тоже ничего похожего не помню. Было-было, но такого… Ни в какие ворота.
— Кого убили?
— Водитель. Некий Пахомов.
