— Где-то я слышал эту фамилию…
— В прошлом личный шофер Голдобова — начальника управления торговли.
— Да? — Пафнутьев первый раз за все время разговора в упор посмотрел на прокурора, причем с таким неподдельным изумлением, что тот ощутил неловкость, будто по неосторожности оплошал, брякнул что-то неуместное. Так оно, в общем-то, и было, Анцыферов спохватился, настороженно взглянул на следователя — понял ли тот его промашку? Но Пафнутьев сидел сонно-недовольный, и, похоже, это его настроение было вызвано лишь свалившейся нервотрепкой с расследованием убийства.
— Значит, договорились, — Анцыферов поднялся, неуловимым движением одернул жилет, вышел из-за стола. — Отправляйся немедленно на место происшествия. Вернешься — расскажешь во всех подробностях.
— Так уж и во всех, — Пафнутьев тоже поднялся, неловко выпрямился у стола.
— Дело шумное. Никаких заявлений журналистам и телевизионщикам… Молчать ты умеешь, я знаю.
— У меня на сегодня люди вызваны, — Пафнутьев не пожелал услышать похвалу. — Как с ними?
— Отменяй все допросы, запросы… Понял? Отменяй.
— Было бы велено, — Пафнутьев пожал плотными плечами, скучающе посмотрел в окно. — А что… Уже кто-то вел следствие?
— Убийство совершено час назад! — отчеканил Анцыферов. — Какое может быть следствие? Что ты несешь?!
— Так это… Если тебе, Леонард, уже известно, что стреляли из обреза, что в патронах были не пули, не дробь, а картечь, что убийц было двое, они на мотоцикле, если тебе известно, что убит водитель Голдобова… Я и подумал… Чтобы собрать такие сведения, нужно хорошо поработать.
Анцыферов смотрел на собеседника в полнейшей растерянности, но лицо на всякий случай старался держать усмешливое, как бы жалея непонятливого Пафнутьева. И мелькнула опасливая мыслишка — не ошибся ли он, подключив к расследованию этого человека? Но тут же успокоил себя — Пафнутьев просто запомнил то, что он сам, Анцыферов, ему рассказал.
— Паша, — прокурор взял Пафнутьева под локоток, проводил к двери, — Паша, что мне успели сказать, то я тебе и передал. Поможет — буду рад. Окажется информация ложной — извини, дорогой. Ты уж меня не подведи, прошу. А за мной, как говорится, не заржавеет. Понимаешь… Колов звонил, — сказал Анцыферов и сразу пожалел об этом.
— Колов? — встрепенулся Пафнутьев и осторожно высвободил локоть из прокурорских пальцев. — А он-то при чем? Ему какое до этого дело?
— Паша! Он же начальник милиции города.
— Что же, он по каждому убийству звонит? — с подозрением спросил Пафнутьев.
