…….
— Эй, Маасима-сан, вижу, что очнулся!
— Развяжи!
Сидит рядом, прямо на полу. Я лежу на мокром матрасе. По стенам течет ручьями. В желтом свете фонарика кажется, что пятна плесени, покрывающие потолок, шевелятся, как живые… И запах. Как будто кто-то умер, но очень давно. Не к месту подумал, что воды с каждым днем всё больше. Затопит скоро базу…
Лицо Панды открыто. Полосатые, как у зебры волосы, убраны за уши. Я вздрогнул. Первый раз вижу её настоящие глаза. Черные зрачки заполнили радужку, а белки — желтоватые, с полопавшимися сосудами.
Задергался, забился в путах, как зверь, охваченный животным ужасом. В горле застрял душный крик. В её глазах я увидел свою смерть.
Когда меня убивали в первый раз — я до самого конца так и не верил. Не подумал, что выхода-то у них нет… Теряя сознание, ожидал что скоро очнусь в лазарете.
И когда поворачивал ключ — не боялся. Злобно, мстительно торжествовал — для страха в моей душе не оставалось места. Хотел доказать, что я — не тряпка…
Но сейчас, лежа на вонючем полу, остро осознавая свою беспомощность и смертность, я вдруг дико захотел жить. Пусть в темноте, в сырости и плесени, но — жить. Даже если каждый день, каждый миг, придется испытывать боль…
Вдруг почувствовал на плече её холодную руку. Перестал биться, замер, дыша судорожно сквозь зубы. Вот… сейчас…
— Прости, Маасима-кун. Мне очень жаль, правда.
Я неожиданно успокоился. Возможно, этому способствовало её прикосновение. Подумал напоследок: негоже всё-таки терять человеческий облик…
— Потому, что я хотел тебя убить?
Если бы она сказала «да»…
Молчание длилось и длилось, я перестал ждать. Просто закрыл глаза и лежал. Чувствовал, как всё глубже врезаются путы. Тельник противно липнет к коже.
— Ты — опасное существо, — вдруг заговорила она. — Ты не различаешь «плохо» и «хорошо». Для тебя убить одного человека и уничтожить весь мир, всех людей — равноценные деяния. Ты не понимаешь разницы.
Когда она это сказала — спокойно, сочувственно, всё так же придерживая меня за плечо — я испугался. Вспомнил, как вел себя. И сейчас, и тогда, в прошлом… Майор говорил то же самое!
Наверное, она права.
* * *
…Генерал Марченко вручает конверт с кодами. Лицо торжественное и серьезное, хотя в кабинете, кроме нас, никого нет. От генерала явственно несет водкой. Мне кажется, он немного переигрывает…
На самом деле, никто не верит, что до дойдет до войны. Как говорят? «Худой мир лучше доброй ссоры…»
Я, не испытывая особых эмоций, в отличие от Марченки, уже пускающего скупую слезу, принимаю конверт. Отдаю честь, четко разворачиваюсь, выхожу, печатая шаг… Удивился про себя: а чего это генерал так расчувствовался? Потом дошло: он-то, в случае чего, в герметичном бункере отсидится.
