Никита ещё раз ощупал себя, потом полез в карман и вытащил футляр с брошью — подарок королевы Христины. Замочек футляра сломался, и крышечка еле держалась на одном звене.
— Сашка, дай нож! — крикнул он другу и тут же ловко на лету поймал небольшой нож с узким лезвием.
Брокдорф вдруг насторожился, фигура его подобралась, шея вытянулась, он внимательно следил за действиями Оленева, который остриём ножа пытался починить замочек футляра.
Быстро темнело, и, чтобы получше рассмотреть мелкие детали, Оленев присел на корточки у костра.
Саша меж тем зажёг от костра факел и пошёл к карете, чтобы сунуть факел в фонарный паз.
— Туши костёр! — бросил он на ходу Оленеву.
Пытаясь поставить дужку замка на место, Никита нечаянно поддел ножом бархатную подкладку, она тут же отклеилась, под подкладкой лежал лист бумаги. Оленев вытащил листок, повертел его в руках и поднёс к огню, чтобы убедиться, что там ничего не написано. В другой руке он держал открытый футляр с брошкой.
От тепла на бумаге стали проступать слова.
— «Переписку с Апраксиным продолжать…» — прочитал вслух Никита.— Э‑э‑э! Гардемарины! — прокричал он осипшим от волнения голосом.— Посмотрите!
В голосе Оленева было такое потрясение, что Саша немедленно очутился рядом с другом и тут же склонился над запиской, всматриваясь в проступивший текст:
— «…Старичок чувствителен к знакам внимания…» — Саша с трудом разбирал бисерный почерк…
Внезапно Брокдорф, опершись на связанные руки, вскочил на ноги и с разбегу бросился на друзей. Ударив Сашу головой, он явно намеревался свалить обоих в костёр. От неожиданности Белов упал, но спружинил на руках, что не помешало ему сильно толкнуть Никиту. Тот повалился на бок, футляр с брошкой и листок были выбиты из рук. Брокдорф бросился на друзей. Ярость удесятеряла его силы, он дрался головой, ногами, зубами.
— Сволочи, канальи! Ненавижу!!! — кричал Брокдорф, а в ответ получал:
— Ах ты, бандит, предатель, шпион проклятый, нелюдь, стерво, по башке ему!
Алёша прыгнул сверху на кучу барахтающихся тел. В пылу драки никто не успел заметить, как связанные руки Брокдорфа сунули за голенище сапога оброненный Никитой нож.
Почувствовав, что руки Саши сжались на его горле, что на ногах сидит Никита, а колено Алёши упёрлось в живот, Брокдорф вдруг затих, покорно дал себя связать.
Саша проверил верёвки на руках, Алёша связал Брокдорфу ноги. Все тяжело дышали. Спелёнутого в плащ барона отнесли в карету и посадили, как куклу, на заднее сиденье.
