Она неожиданно схватила его руку, прижалась к ней губами и разрыдалась. Алёша опешил.
— Я ничего не боюсь, милый… Ничего. В цирке нет места страху. Испугался — и слетел с каната… Я боюсь одного,— Петра прижалась к нему и доверчиво заглянула в глаза,— потерять тебя. Алёссио…— она потянулась к нему губами…
Гром аплодисментов встретил белокурого циркача.
Белов поклонился публике и, разбежавшись, вскочил в седло лошади. Белый конь понёс его по манежу. Саша демонстрировал чудеса вольтижировки. Публика бушевала. Часы на башне пробили четверть. Бо‑о‑м! Было без четверти двенадцать ночи!
По рядам зрителей пошли торговцы свечами.
— Макколи! Покупайте макколи!
— Макколетти! Покупайте из чистого воска!
— Покупайте свечи на счастье!
— Загадывайте ваше желание! Наступает великий час тушения огней! Покупайте макколетти!
Все стали покупать красно-золотые свечи, толстые, как на Пасху, тоненькие, разукрашенные, длинные — в зависимости от кошелька…
— Загадайте желание, любовь моя,— прошептал Брокдорф, зажигая свою свечу от пламени Христины.
— У меня одно желание, и вы его знаете…
— Одно на двоих,— закончил Брокдорф, незаметно касаясь губами руки королевы. Пламя двух свечей освещало их лица…
В камере чадил огарок сальной свечи. Петра смотрела на него не мигая. Огонёк дрогнул и погас.
— Нет… Мадонна не берёт нас под свой покров, Алесси… Плохой знак,— кивнула она на тонкую струйку дыма.— Мы расстанемся…
Паоло, разобрав за трубой черепицу, засыпал в дыру порох и приладил шнур… Кремни в его руках высекали искру и подпалили просаленные нитки… Слабый огонёк начал медленно пожирать пространство от лица Паоло до чёрной дыры…
Стрелка на часах дрогнула и прыгнула в полночь. Часы начали бить…
Все бросились тушить друг у друга свечи: кто-то просто дул, другой размахивал гигантским веером, третий накрыл свечу шляпой… Началась весёлая суматоха.
Саша остановил коня недалеко от ложи.
На середину арены вышел ряженый «цыган». В руках у него был большой кнут. Он залихватски щёлкнул им, привлекая к себе внимание… Кнут в его руках выделывал чудеса: то сшибал факел с высокого постамента, то гасил толстенные свечи в руках горожан… Все засмеялись, стали протягивать «цыгану» свои свечи.
Оленев в ложе напряжённо следил за Беловым, губы его что-то шептали.
Часы продолжали бить.
Страшно оскаленная маска просунулась между Брокдорфом и Христиной. Королева вскрикнула, отшатнулась, закрыв лицо руками, и в этот момент кнут со свистом опоясал тело Брокдорфа и выдернул его из кресла.
