Звездный час | страница 55



Миновав траверз длинного волнолома, пароходик вошел в порт и стал пробираться к причалу меж нарядных круизных лайнеров, с носа до кормы увешанных пестрыми флажками расцвечивания. Мальчишка-матрос спрыгнул на мол и накинул петлю троса на железный кнехт. На берег перебросили сходни, и Лиза присоединилась к пассажирам, покидавшим пароход, постаравшись смешаться с толпой на случай, если вдруг покажется сам Холмский или кто-нибудь еще, посланный на поиски беглянки.

– Подайте участнику мамонтовского рейда… – забубнил у нее под носом безногий побирушка в истлевшем мундире, протягивая рваную фуражку с кучкой мелочи на дне.

Ни в каком рейде он, ясное дело, не участвовал, но Лиза никогда не скупилась на подаяния. Она потянулась за кошельком – и растерянно уставилась на свою руку, в которой не было сумочки: только ручка, аккуратно отрезанная каким-то острым инструментом – не то бритвой, не то заточенным пятаком.

Лиза потерянно заметалась. Где полиция? Скорее найти ее, потребовать, чтобы никого не выпускали в город, пока не поймают вора! Работая локтями, она вырвалась на променад и только там поняла, что зря суетится. Кого уж тут поймаешь! Не станет же грабитель дожидаться, когда его возьмут с поличным…

Без сумочки она чувствовала себя беспомощной и едва ли не голой, будучи лишена трех необходимых женщине вещей: расчески, пудреницы и помады. Да и как же быть без денег? Рушился весь ее план с почтамтом. Хоть вставай на перекрестке и раздавай автографы – по рублю за каждый… И хорошо еще, что она догадалась спрятать пуговицу в бюстгальтер! Можно, конечно, взять такси, поехать домой – но не караулят ли ее там подручные Бондаренко или люди Холмского? Как ни крути, выход следовало искать в Ялте.


Жгучее солнце насыщало аквамарином морскую гладь, беспощадно высвечивая пустоту белесого неба, заставляло барышень, одетых в невесомые платья из тюля и кисеи, прятаться под несерьезными зонтиками-парасольками, загоняло людей в тень полосатых маркиз; взгляд, случайно брошенный на светило, рассыпался пестрядью цветных квадратиков, имевших сходство с картинами кубистов. Чахлые, будто обгрызенные пальмы – совсем не похожие на те, что росли на бульваре Сансет, вяло покачивали поникшими метелками листьев. Ноги понемногу несли Лизу вдоль набережной, а сама она пыталась сообразить, кто из знакомых сейчас мог быть в городе. Кому можно довериться, чтобы это не стало сразу же известно господину Бондаренко? Кто еще, подобно Жоржу, мог оказаться у него на крючке, попавшись на удочку пьянства, азарта или сластолюбия – пороков, более чем типичных для обманчивого мира синематографа, много обещающего, да только берущего гораздо больше, чем дающего?