— Откуда у тебя крылья, кстати? — спрашивает Агата, когда они выходят на площадку для взлета.
— Слишком много жрал, — мрачно улыбается Генрих, пытаясь на этом завязать дискуссию. Агате интересно, её любопытство прямо-таки колет ноздри, но она сдерживается с дальнейшими расспросами.
В столовой этого слоя не так и много народу, большинство уже поели, вот только… Встреча с Миллером, которой Генрих очень надеялся, что не суждено случиться в ближайшие несколько часов, все-таки происходит. Джон сидит в самом углу кафе, судя по двум пустым чашкам рядом, — уже довольно давно, читает книгу в коричневой обложке. Генрих может прочитать название этой книги, но нарочно не напрягает зрение. Миллер замечает их практически сразу и замирает на полпути к тому, чтобы встать из-за стола. Он смотрит на Генриха, открыв рот и резко белея лицом. Генрих выдерживает этот его взгляд, задирает к потолку запястье, обнажая цепочку с жетоном.
— Мне нужно с ним поговорить, — Агата морщится, пряча от Джона недовольную гримаску, — прости, я отлучусь.
Генрих пожимает плечами, и затем — осторожно позволяет себе коснуться её щеки, проходится пальцами по губам. Так, чтобы Миллер видел. И он видит, и зеленеет.
— Ну зачем? — шипит Агата, одаривая Генриха сердитым взглядом. Отодвигает его руку от своего лица, идет к Джону.
Зачем? Откуда бы ему знать, что она сказала бы этому своему «другу», что сегодня переспала с демоном.
Генрих берет первый попавшийся под руку круассан (он предпочел бы что-нибудь менее сладкое, но сейчас ему просто не хочется терять на выбор время) и чашку чая, забивается в угол зала — противоположный от Миллера и Агаты и пытается сосредоточиться на чае, пытается не слушать. Уши же вопреки его желанию пытаются вытянуться, слух будто нарочно усиливается, выхватывая обрывки фраз. Даже при учете, что эти двое говорят шепотом — Генриху же кажется, что они чуть ли не в голос орут.
— Стой, стой, — шипит Миллер, — как это, ты с ним?
— Джо, тебе в позициях объяснять? — Агата шепчет, смущенно оглядываясь, а Генрих прячет в губах усмешку — ему нравится эта её откровенность.
Миллер молчит, барабаня пальцами по столу, рвано дыша.
— Значит, со мной ты решила подумать, а с ним тебе думать не захотелось? — зло шепчет он.
Генрих вилкой отрывает от круассана маленький ломтик, засовывает его в рот, пытаясь вкусом отшибить слух и спрятать ухмылку. Ну, нельзя сказать, чтобы Агата вчера не пыталась думать… Вот только героем её дум был точно не Миллер.
