Остановиться им пришлось уже через пять минут, хотя они бежали так быстро, что оказались за несколько кварталов от происшествия. Андрей умирал. Он свалился на пыльную дорогу, жутко побледневший. Диана упала рядом, рыдая на его груди, насквозь пропитанной кровью.
— Miamor, ты должна знать, — кашляя, сказал он, — я не сам решил приехать на Кубу. Меня послали как агента влияния. Всё то время… когда… ты меня не видела… я помогал готовить вашим революцию. Хосе Рауля я узнал не в кабаре, где ты пела… он один из предводителей партизан. Но я влюбился в тебя с первого взгляда, я люблю тебя… это правда.
— Андреас, дорогой мой, пожалуйста, не оставляй меня здесь одну… — она лила горькую жидкость на окровавленную грудь, сотрясаясь всем телом.
— Ты не останешься здесь, — он достал из кармана маленькую металлическую капсулу, открыл крышечку и нажал кнопку, — ты часто говорила мне, что хочешь увидеть мою страну. Ты сможешь… иди сейчас домой, не оставайся здесь. Меня заберут… потом… я… люблю… тебя…
Голос превратился в бульканье, бульканье в хрип, хрип в мёртвое молчание, молчание в опустошение, опустошение — в бессмысленную дорогу, которая привела Диану в её дом. Дверь, кровать, спёртый воздух и долгие, долгие рыдания.
Потом, сквозь душившие слёзы Диана прикоснулась к единственному, что подогревало её потухшее сердце — текстовику с недочитанной книгой. Случилось то, что иногда случается с людьми во время шока: разум отказался воспринимать мир внешний и целиком погрузился в мир внутренний, где Сутока должен был стать Мастером и восстановить Империю. Но и здесь Диану ждало разочарование: книга не была дописана. Андрей никогда не говорил ей этого. Сначала она хотела было разрыдаться, но потом вскочила с кровати, нашла в покосившемся шкафу пачку старой жёлтой бумаги и обгрызенный карандаш, легла прямо на пол (стола в её конуре не было) и принялась писать.
«Амин не стал хоронить Сутоку, а собрал пепел после кремации в железную чашу и тщательно закрепил крышку. Мастер Сутока успел сказать ему перед смертью, что хочет быть развеян над Атлантическим океаном. Там, где он писал своё учение, и где много лет тому назад был развеян прах древнего мудреца, положившего начало их вере. Амину не пришлось собираться долго, адепты неокоммунизма никогда не имели много вещей. Всё самое ценное они хранили внутри себя».
Диана услышала, как охнула её дверь, надсаженная с другой стороны. Успеть спрятать листы и текстовик не было никакой возможности, но человек в тёмном, как ночь, комбинезоне, подчёркивающем атлетическую фигуру, явился не за этим.
