«Монастырь поздней осенью казался не столько зловещим, сколько пустым. Поэтому беглец, замотанный с головой в разноцветные тряпки, решил сюда зайти. Как это ни странно, дверь легко поддалась, хотя и была двухметровой дубовой преградой. Внутри беглеца быстро подхватили под руки и поволокли по длинному коридору двое стражей. Он испугался, но вскрикнул всего один раз.
— Мастер Тан, он пытался проникнуть к нам, — сказал один из стражей в будёновке и с наганом наизготовку, когда пленника притащили в небольшую келью с тускло светящей лампой, — что нам с ним делать?
— Снимите с него тряпки, свяжите руки и приведите Сутоку, — ответил Мастер, не отрываясь от рукописи.
ПрибывшийСутока увидел на полу связанного воина в плохих стёганых доспехах. Он посмотрел ему в лицо и увидел чёрный цвет, много чёрного цвета: густая борода, засаленные всколоченные волосы и глаза, глядящие с неприкрытой злобой.
— Как ты думаешь, Ученик, кто этот связанный муж?
— Я думаю, Мастер Тан, что это боец черкесского войска.
— И что он тогда делает здесь, у нас?
— Я думаю, Мастер Тан, что он бежал с поля боя. Думаю, что это случилось вчера вечером, когда дружина князя Саратовского, в союзе с казаками хопёрскими, разгромилагенерала Бароева под Борисоглебском.
— Ты наблюдателен, Сутока, — довольно кивнул Мастер, — посмотрим, настолько же твоё сердце чутко, каки глаза. Как ты считаешь, Ученик, что нам нужно сделать с этим беглецом и дезертиром, предавшим своего полководца?
Кавказец рьяно посмотрел на Мастера Тана, скрипнув зубами, а потом, сморщив лицо, опустил голову в пол.
— Я думаю, Мастер Тан, что этот человек предал военачальника не потому, что трус, а потому, что не верил ему. Генерал вёл его на смерть, чтобы, в случае удачи, грабить и обворовывать простых крестьян и рабочих. Все мы — дети Империи, все мы наследники Её катастрофы. Ты ведь из скотоводов? — обратился Сутока к пленнику.
Тот встрепенулся, скривил губы и быстро, отрывисто кивнул.
— Этот человек, Мастер Тан, такой же трудяга из народа, как мы. Не думаю, что он пошёл на войну по своей воле. Если бы он воевал не за личность своего генерала, а за светлую коллективную идею, он стоял бы до конца, до самой смерти. Я думаю, Мастер Тан, ему нужно предложить принять веру неокоммунизма и, если он согласится, оставить в наших рядах.
Кавказец, до этого дико озирающийся вокруг, устало вздохнул и покорно ждал своей участи.
— Так знай же, Ученик, — Мастер отложил перо и поднялся со стула, подойдя к Сутоке вплотную, — заповедь такова: «предлагаешь — делай; делаешь — неси ответственность». С этого момента ты полностью отвечаешь за воспитание нового адепта. Справишься — станешь Мастером.
