— Подходите, эй вы, подходите. Берите, что надо, не стесняйтесь.
Через минуту стол был пуст. Бабирханов раздал и то, что было припасено для брата.
Маил и мама подошли откуда-то сбоку. На Маиле была новая, чистая пижама, белая фуфайка под ней.
— А ты говоришь — искоренять. Скорее, искоренят нас, а не их. А где пакет?
Бабирханов виновато улыбнулся.
— Его уже нет. Я все раздал.
— И правильно сделал. Молодец.
— Ты раздал мои продукты? — изумился Маил. — А меня кто-нибудь из них угощает? А?
— Завтра я приду вновь, — успокоил его Бабирханов.
— Сигареты не забудь.
— Не забуду, не забуду. Ну, пока.
Охранник, аппетитно жуя, молча встал, выпустил их и снова принялся за трапезу.
Дай бог здоровья больным, вероятно думал он, и их родственникам. А может, вообще ни о чем не думал.
На следующий день на работу к Бабирханову явился отец.
— Вы к кому? — спросила его медсестра.
— К сыну. Проходил мимо. Дай, думаю, зайду. Как там сын мой людей лечит?
Медсестра жестом предложила ему сесть.
— Как видите, — скороговоркой продолжала она, — больных почти нет. Значит, лечит на совесть. Вы садитесь, садитесь, папаша, а я как раз сбегаю на базар. Можно, доктор?
— Десять минут. Достаточно? — Бабирханову не понравилось умение воспользоваться удобным для нее случаем.
— Вполне. Благо, за углом. — Медсестра бесшумно, как кошка, выскользнула из кабинета.
Отец молчал. Бабирханов чувствовал — что-то хочет сказать, но не решается.
— Ты что, пап?
— Да вот думаю, — не сразу последовал ответ, — твоя жена мне тоже не нравится, но дочь… К твоему сведению, Лала в последнее время даже не убирала в моей комнате, куда ты, к великому моему сожалению, заходишь в последнее время все реже и реже. Что с тобой?
Сын призадумался. События последних дней, связанные с Эсмирой, поглотили его целиком. Он почти не видел отца, хоть и жил с ним рядом под одной крышей. Давно они, отец и сын, не сидели вместе за обеденным столом со стопочкой-другой водки.
— Извини, пап. Наверстаю упущенное. Замотался тут с больными. И с заведующей на ножах. Все не слава богу.
— С заведующей? Почему?
— Отказался от премии, которую заработал не я, а моя предшественница.
— Совесть — лучшая помощница в наше время.
— А ведь эту премию получили благодаря припискам. Вот написать бы в газету, — размечтался Бабирханов.
— Побереги лучше свои нервы, — строже перебил его отец. — Партизан восьмидесятых годов. Лучше подумай, как с семьей быть.
— Не знаю, папа. Честное слово, не знаю.
