— Одолжи мне, кстати, штукарь, а, Боб? На недельку. — Воха почесал затылок и виновато улыбнулся. Новая подружка Лариса обходилась ему дорого. К тому же ноотропил, который он исправно пил по предписанию врачей, стоил несколько его обедов в их конторской столовой. Но справедливости ради Воха причислил к непредвиденным расходам, съевшим его бюджет, и вчерашний вискарь, ушедший под китайскую лапшу с доставкой на дом. Дурак был, надо было картоху варить да намять ее с сальцой, как пел в свое время Высоцкий.
Пока Боб отсчитывал купюры из портмоне, повеселевший Воха вернулся к поводу сегодняшней встречи:
— Слушай, а Новак таки — скотина! Законопатил мать в психушку. Нет, Боб, ты должен рассказать об этом Томке. Открыть ей, так сказать, глаза на жениха.
— Не пойдет, Воха. Она решит, что я элементарно ревную и свожу счеты с конкурентом. Как бы это сказать, я буду выглядеть некрасиво. Полным мудилой.
— А вот мне пофиг, как я буду выглядеть! Я сам открою Томке глаза.
— На что? Заботливый сын устроил мать в лучшую клинику, где с нее пылинки сдувают? Нет, Воха, здесь пока мимо. Поищем дальше. Увижу опасность для Томы — тогда и разговор будет. Все, разбегаемся, мне еще с собакой гулять. — Боб дернул ручку дверцы и обернулся. — За тобой, кстати, хвост, Калганов!
— Это ты тоже в небе разглядел?
Воха хлопнул Боба по плечу и громко рассмеялся. Его на понт так просто не возьмешь. Он бы заметил. У него со зрением, тьфу-тьфу, пока все о’кей.
Семья только что закончила завтракать. Тамара достала из ящика под плитой желтые резиновые перчатки и собралась мыть посуду. Ради трех тарелок гонять посудомойку не имело смысла. Да, давно миновало время шумных застолий в ее квартире. Мама убирала со стола. Папа пересел из-за стола на табурет у двери и достал пачку сигарет. Он в который раз разглядывал коллекцию сувенирных тарелок на стене и удивлялся, где только не бывала его дочь за последний десяток лет. Рим, Прага, Вена, Мюнхен… А он из Одессы выбирается с трудом. Тамара сразу и не поняла, что отец держит в руках, а разглядев сигареты, удивленно подняла брови:
— Папа, ты что, курить начал? Десять лет держался — и на тебе. Мама! — Тамара повернулась к матери, ища в ней союзницу. На что Михаил вяло возразил:
— Что — мама? Я еще ничего не начал. Просто думаю, как нервы успокоить.
Нина молча забрала пачку у мужа и бросила в мусорное ведро. Михаил согласно кивнул:
— Ну и ладно.
Нина поставила посуду у мойки:
