— Ствол убери, не боится никто.
Воха все смотрел на этот браслет и постепенно успокаивался. Вальтер опустил манжет свитера пониже.
— Поговорим, конечно, заходи, чего тянуть.
Воха сухо кивнул и отвел пистолет в сторону, но прятать его не собирался. И вдруг в прицеле появился кто-то еще и встал рядом с Вальтером.
— Спрячь оружие, Воха! — раздался знакомый голос.
Перед ним стоял Боб.
В кабинете под потолком висела сизая дымка, на низком столике стояла чабань для чайной церемонии и в пасти глиняного дракона курилась ароматическая палочка. Запах сенчи с лепестками вишни показался знакомым, так пахло последнее время у Боба на кухне. Ага, эти двое, значит, тут чаи гоняют, пока он мчится сквозь пробки на всех парах. Воха снова начал заводиться. В глубине души он был зол, в первую очередь на себя, за то, что решил пойти по проторенному пути и обратиться к криминалу за помощью. Да-да, что б там ни пел Боря про пенсию и покой, на которые якобы давно ушел гражданин Мамедов, Вальтер был, есть и будет человеком с сомнительным прошлым. Дух нескольких ходок никакая сенча не затмит, как никакой браслет не скроет синие точки давнишней татухи. Не спрашивая разрешения у присутствующих, Калганов закурил.
— Зря ты от чая отказываешься, Воха. Прямые поставки из Китая. Первые почки, — ровным голосом проговорил Боб.
— Какой чай? Не заговаривай мне зубы! Типа ты не понял, что Губа с Тимуром перестарался? — Воха обращался к другу, сознательно игнорируя Вальтера. Тот сидел на тахте, поджав под себя ноги и перебирая четки на красном шелковом шнурке.
— Тебе не надо было сюда приходить и просить помощи. — Боб покачал головой.
— А у меня был выход? Надо же было кому-то Тимура искать! Это всегда было нашей кармой. Моей и Макса. Откуда только его ни вытаскивали. — Калганов открыто упрекал Боба, ведь тот мог обратиться к Вальтеру сам. Но с тех пор, как Новак устроил братца Томы в клинику, Боб умыл руки и открестился. С другой стороны, будь он на месте Бори, сам бы поступил так же. Третий лишний, как говорится. Однако в свете последних событий ситуация выглядела иначе. Перед глазами Вохи всплыла картинка: опухшие синие руки, обмотанные скотчем. Тимур хоть и был паршивой овцой, но не раз сиживал с ними за столом, даже ездил с их курсом на «картошку». Он был частью семьи. И, как ни крути, выходит по его, Вохиной, вине теперь был мертв. Опять из-за его ошибки гибнет человек. В этом самоедстве они с Бобом похожи. Если бы Боб не винил себя в гибели Макса, они бы с Томкой давно уже были вместе. Правда, вина Боба была надуманной, что бы он сам про это ни твердил, а его, Вохина, самая что ни на есть настоящая. И доказуемая на раз-два-три, это он, как мент, твердил себе, начиная с того самого момента, как увидел тело Тимура на той съемной хате. Выходит, он сам себя подставил. А что будет с Томой, когда она узнает? Даже страшно представить.
