— А зачем ты на Губу наехал? Пушкой размахался? — также невозмутимо продолжал Боб, прихлебывая свой чай.
— Я просил пошерстить злачные места, найти Тимура и стреножить, пока я не подтянусь. А он… Видать, перестарался. — Воха совсем сник.
Вальтер отложил четки и потер ладони.
— И даже если так — что сделаешь? Ты и на самом деле собирался его под конвоем вести? В открытую?
— И повел бы, — набычился Воха.
— Вот и верь после этого людям, дорогой. — Вальтер повернулся к Бобу. На его узких губах заиграла горькая усмешка.
Боб хлопнул в ладоши.
— Ладно, поговорили. На самом деле хорошо, что ты проявил самодеятельность, Воха. Губа ведь выполнил твою просьбу. Только не так, как ты думаешь.
Боб жестом дал слово Вальтеру. Вальтер выдержал паузу:
— Как прошел слух, что его мертвого нашли, — я сразу подсуетился. Борис подъехал — мозгуем.
— Чего мозгуете? Тебя кто просил вообще? — Воха вымещал раздражение на друге. От запаха палочки у него закружилась голова и захотелось пить. Проследив за взглядом Вохи, наблюдательный Боб протянул ему свою чашку с глотком подостывшего чая. Воха покорно ее осушил одним махом и только острее почувствовал жажду.
— Никто не просил. Тем интереснее, — Боб развел руками.
Воха насупился. Наконец он принял ситуацию: «Да, вспылил, да, был не прав».
— Ладно. Я так понимаю, Боб, у тебя уже что-то есть?
— У нас, — Борис показал жестом на Губу с Вальтером. — Губа не выяснил, где Тимур был перед смертью. Зато быстро узнал, где он наследил раньше.
— Сильно наследил? — Воха сразу же включил следака, позабыв все обиды.
— Наделал долгов перед тем, как загремел в клинику. Ему угрожали. Но вдруг отдал всем и все. Откуда взял двадцать пять тысяч — понятия не имею. Но вряд ли заработал, сам понимаешь. Эта история и могла быть причиной того, что с ним случилось. Математика, Воха.
Воха повернулся к Вальтеру и прижал руку к сердцу. Покаянное выражение лица далось ему легко, потому что было вполне искренним. Вальтер типично кавказским жестом отмахнулся от Калганова:
— Извиняться не надо, капитан. Передо мной не надо. Вот перед Губой — покайся.
Боб едва заметно кивнул. Воха понял, что ему не отвертеться. Он вздохнул и медленно двинулся в сторону двери, где в это время стоял, прислонившись к стене, сам Петр по прозвищу Губа. Стоял и молчал, будто не из-за него весь сыр-бор. Кем он доводился Вальтеру на самом деле, Воха так и не понял, но на простую шестерку явно не тянул. Названый брат, говаривал как-то про него Боб, но от братьев в последнее время Воху по понятным причинам воротило еще больше. Тем не менее он протянул Губе руку, открыто глядя ему прямо в глаза. Помедлив для важности, Петр ее пожал. Как ни странно, в его ответном взгляде сквозило уважение. Ведь капитан Калганов повел себя как мужик, пускай и погорячился маленько. Зато такие мужики камня за пазухой не носят и в перестрелке за спину старлеев не прячутся. Однако вопрос о смерти Тимура оставался открытым для всех присутствующих. «Если не Губа, то кто связал Тимура, предварительно озолотив? Или факты эти все-таки между собой не связаны?» — Воха не оценил каламбура, возникшего в его внутреннем монологе.
