Страшно, страшно к нелюбимому, Страшно к тихому войти.
Произнести их вслух она тогда не решилась.
Новак стоял, прислонившись спиной к стене. Тарелочка с видом Одессы (их Тамара собирала с легкой руки мамы) упиралась ему в затылок, но он этого не чувствовал. Виктор наблюдал, как на глазах менялось красивое лицо его любимой женщины, становясь отталкивающим. Искривленный рот, морщины вдоль лба, красные воспаленные веки. Судорожно скрюченные пальцы, шарящие по натянутому подолу юбки, усугубляли картину. Горе обезображивает.
Только бесстрастное выражение античных статуй, застывших в своей нагой красоте, — совершенно. Но ведь и для них изначально позировали живые люди. И наверняка каждый переживал свое горе. Застывшее и пережитое горе обладало высшей степенью красоты. Бог создал человека для познания самого себя, то есть Бога — что-то такое говорил когда-то один ребе при весьма странных обстоятельствах, и Новак запомнил: люди ценны только своим опытом. А отрицательный опыт всегда ярче, оттого и ценнее. Поэтому Новак и не любил детей, по их лицам нельзя отследить отпечатки перенесенных утрат. Почти у всех детей лица глупы в своей невинности. Почти у всех, кроме таких, как он. Подранков.
Звонок прервал ход его мыслей. Следом очнулась и Тамара, услышав свое имя.
— Да, билеты оплачены. Вас встретят в аэропорту. Конечно, я с Томой, не волнуйтесь. — Новак закончил разговор. — Тома!
Тамара резко вскочила, фотографии рассыпались ворохом отживших свое листьев. Не современные, не нужные здесь в этом пространстве свидетельства ее несчастливого детства.
— Уф, напугал.
Новак подошел к ней и взял за руку.
— Извини.
— Это ты прости. Нервы. — Тамара накрыла его руку своей. Ее рука все еще дрожала.
— Я просто хотел сказать, что твои родители завтра вылетают.
Тамара с благодарностью посмотрела на будущего мужа, как знать, может, именно он — компенсация за болезненное прошлое, с ним ее будущее будет счастливым.
— Спасибо, что взял на себя хлопоты с похоронами. Второй раз я не выдержу.
Новак отметил, что Тамара по-прежнему старается избегать имени Макса в разговорах с ним. Значит, между ними еще не та степень близости. Ничего, скоро он и это исправит.
— Ты расстроена да и элементарно устала. Целый день на ногах. — Виктор взял ее за подбородок и нежно провел большим пальцем по складке между бровей. — Теперь ты не одна. Тебе есть с кем разделить боль. Я всегда буду рядом. Обещаю.
Тамара мягко высвободилась из его объятий.
