Крохотная прихожая однокомнатной квартиры кричала о бедности и заброшенности: вешалка с одним уцелевшим крючком, потемневшие оборванные обои и потрескавшийся линолеум, старый дисковый телефон на трехногом столике. Ильич окинул все это добро подслеповатым взглядом и вздохнул: «Быстро пролетела жизнь. А вроде как ничего и не нажито».
Дверь в комнату стояла приоткрытой. Ее пошатнуло сквозняком от входной двери, и она жалобно скрипнула. Ильич по-хозяйски толкнул дверь носком сапога и замер.
— Ну, что там? — На этот раз Власовна отодвинула его локтем и протиснулась вперед.
— Господи! Кто это?
Ильич, не отрывая взгляда от тела, процедил сквозь стиснутые зубы:
— Звони, Вера! Куда надо звони!
Вера Власовна попятилась, держась руками за стену. Все-таки интуиция ее не подвела. Всегда она беду за версту чуяла. Следом за старушкой отступил Ильич и, стараясь не глядеть внутрь комнаты, рывком прикрыл за собой дверь:
— Ну, звони же! Скорей! — В состоянии ступора ему не пришло в голову, что он и сам может набрать нужный номер.
Власовна сняла трубку, но вдруг схватилась за сердце и сползла по стене на пол. Трубка на витиеватом шнуре выпала из ее рук и теперь смешно подпрыгивала над линолеумом, имитирующим паркет.
Ильич совсем растерялся: куда же ему звонить в первую очередь: в полицию или в «скорую»? Он поднял трубку и глянул на Власовну. Калоша сползла с ее ноги, открывая аккуратную латку на пятке серых толстых колгот. Глаза старика увлажнились от острой жалости, когда-то Вера Власовна была комендантом ЖЭКа и слыла грозой округа. Он всегда уважал ее, а ей, в свою очередь, нравился Ильич, она не раз обращалась к нему за помощью в жилищных делах, еще при покойнице жене.
— Вера! Слышишь? Ты держись!
Непослушными пальцами старик набрал номер «скорой».
Востроносенький, с умными голубыми глазами молодой старлей Кошель ерзал на стуле. Носов смотрел на него сверху, уперевшись руками в стол, отчего паренек нервничал. Стопка папок с бумагами съехала на угол стола, и Кошель следил за ней, упадет или нет? Смотреть прямо в глаза Носову ему отчего-то было неудобно.
Распахнулась дверь, и в кабинет буквально ворвался Воха.
— Здорово, мужики! Капитан Калганов вливается в родной коллектив! — Он почесал щетину и втянул носом воздух. — Эх, родная рутина!
Старлея Воха сразу и не разглядел, пока Носов не шагнул ему навстречу. Рукопожатие было сугубо формальным.
Носов скептически усмехнулся:
— Ну-ну, и полгода не прошло. — Обернулся к Кошелю. — Сейчас тебе старший товарищ объяснит. Скажи ему, Вова!
