Кошель старался не подавать виду, что смущен напором Носова.
Наконец Воха внимательнее посмотрел на парня. Его сердце вдруг предательски сжалось, он вспомнил себя таким. В первый день службы Петрович его встретил сухо и долго не пускал в дело, теперь Воха понимал почему. Сейчас он чувствовал такое же напряжение. Еще один его напарник вместо погибшего Ермака. А когда-то Ермак был назначен на место погибшего Макса. Если и с этим пареньком случится то же самое, Воха просто не переживет.
— Нашего полку прибыло, я так понимаю? — Калганов протянул старлею руку. Тот встал со стула и задел папки. Бумаги разлетелись по полу. Парень покраснел и бросился их собирать. Воха присел рядом, все так же держа перед собой вытянутую руку:
— Лейтенант… эээ?
— Кошель. — Парень, наконец-то, пожал руку капитану.
— Владимир. Можно Володя или Вова. — Воха улыбнулся и начал помогать Кошелю складывать протоколы в папки.
— Александр. Можно Саня. Или Шурик. — Кошель произнес свое домашнее имя и засмущался.
Носов присел на край стола, отодвинув ногу от последнего листка на полу. Кошель подобрал листок и поднялся.
— Ты что, Саня-Шурик, службы не знаешь? Тебя старшие товарищи не просветили, как вливаются в новый коллектив?
Шурик растерянно оглянулся на Воху.
— Но, не с утра же, мужики?
— Ясен пень — не с утра! — подтвердил Носов. — Но ты, Саня, даже не намекаешь на вечернюю проставуху! Вова, скажи ему, что без «поляны» службы не будет. Примета такая.
Воха похлопал растерянного Кошеля по плечу и громко бросил пирамиду из папок перед Носовым.
— Пива попьем! В выходной день.
— Э, какое пиво? Какой выходной? — Носов переместился за свой стол.
Воха махнул на него рукой.
— Носыч! Я тут пока пулю выковыривал, узнал, что врачи очень не советуют водку пить. И коньяк, кстати, тоже! А если, к примеру, кое-кого сильно тянет, то не на работе. И исключительно за свои.
Носов постучал пальцем по виску.
— Тебя, кажется, Калганов, в плечо ранили? А задело башку. Рикошетом.
— За чужой счет пить вредно. Карма портится. — Воха поднял вверх указательный палец.
— Карма? — Носов громко расхохотался. И пока сквозь смех он пытался сказать еще какую-то колкость в адрес Калганова, в кабинет вошел Хорунжий.
Опера поспешно встали. Хорунжий окинул взглядом свою «могучую кучку», как называл про себя оперативный отдел, и усмехнулся. «Хорошие хлопцы. Разные, конечно, но так для дела даже лучше». Затем, не меняя выражение лица, Петрович подошел к своему любимцу Вохе и дружески похлопал его по плечу.
