— Не могу сказать, чтобы выстрѣлъ былъ удачный, — сказалъ я, осматривая свой сюртукъ.
— Перестань, Никъ, сумасшествовать, — крикнулъ мой первый собесѣдникъ. — Мы ничего рѣшительно не имѣемъ противъ васъ, молодой человѣкъ, — сказалъ онъ. — Характеръ у васъ, видно, упорный. А все-таки совѣтую вамъ вернуться обратно, пока выстрѣлы не расходились.
Я поблагодарилъ его и, любезно раскланявшись съ нимъ, повернулъ лошадь назадъ. Какъ видите, я ничего не могъ сдѣлать. Я совершилъ небольшую прогулку, раздумывая о случившемся, и пришелъ къ заключенію, которое было далеко не въ пользу старой гвардіи Эбенезера. Какъ былъ я удивленъ, когда, вернувшись обратно, замѣтилъ совсѣмъ другое къ себѣ отношеніе со стороны миссъ Бессъ. Она слышала выстрѣлы и встрѣтила меня съ большимъ участіемъ.
— Хенку Хобдею слѣдовало бы смотрѣть за собственными своими дѣлами, а не устраивать баррикады у «Джекова Котла», — сказала она. — Что касается Ника Гарвея, онъ ни одного слова не услышитъ больше отъ меня.
Она осмотрѣла мой сюртукъ и хотѣла во чтобы то ни стало починить его.
— Боже мой! Насквозь могла пронизать васъ, пройди она на одинъ дюймъ ближе, — воскликнула она.
Я и самъ хорошо это зналъ, но ничего ей не отвѣтилъ; я сказалъ только, что толпа, по моему мнѣнію, не особенно здѣсь буйная. Миссъ Бессъ вспыхнула при этихъ словахъ, задѣтая за живое моимъ отношеніемъ къ Эбенезеру.
— Очень ошибаетесь, — сказала она. — Вы думаете, что все это шутки, несмотря на пущенную въ васъ пулю. Вы не знаете нашихъ ребятъ, а потому совѣтую вамъ остерегаться; Никъ Гарвей не такъ легкомысленно смотритъ на это дѣло, и вы уже поплатились, а кромѣ него есть еще старый, сѣдой безумецъ Недъ Персонъ. Разъ вы хотите оставаться здѣсь, смотрите на вещи съ настоящей точки зрѣнія.
— Мнѣ кажется, — сказалъ я, не спуская съ нея глазъ, — что я достаточно вознагражденъ за то, что въ меня здѣсь стрѣляли.
Она поняла, что я хотѣлъ сказать, и покраснѣла.
— О, я далеко, не сторонница болтовни, присущей ласкѣ,—сказала она.
Не думаю однако, чтобы она разсердилась, судя по тому, какъ она держала себя вечеромъ, когда къ намъ явилась депутація. Въ составъ послѣдней входилъ и Хенкъ Хобдей, въ которомъ я призналъ предводителя толпы, устроившей мнѣ обструкцію. Это былъ высокій, рыжій человѣкъ съ бородой и громкимъ, рѣшительнымъ голосомъ. Сначала я не видѣлъ его, а только слышалъ, пока Стентонъ не заглянулъ ко мнѣ ьъ комнату.
— Выходите-ка лучше, да послушайте, что говорятъ, — сказалъ онъ, — дѣло касается васъ.
