Белоснежка без лишних слов протянула ей книгу волшебных сказок, которую захватила с собой:
– Забирай её. И позволь мне самой приготовить для нас чай. Терпеть не могу чувствовать себя бесполезной. И раз уж я совсем не разбираюсь в колдовских книгах, поручи мне какие-нибудь дела попроще. Скажем, заварить чай и приготовить что-нибудь поесть.
Цирцея снова подумала, что такой милой собеседницы, как Белоснежка, она ещё не встречала. Иногда она даже забывала, что разговаривает с королевой.
– Но тебе вряд ли приходится заниматься такими вещами. За тебя их должны делать слуги.
Белоснежка рассмеялась, звонко и искренне:
– Когда я жила в домике семи гномов, мне приходилось заниматься и готовкой, и уборкой. Так что уж с заварочным чайником я как-нибудь справлюсь. Я же вижу, что тебе не терпится поскорее приняться за книги твоих сестёр и эти сказки, что я принесла. И я догадываюсь, что ты тревожишься, оставив Нянюшку так надолго наедине с Малефисентой – даже если ей самой, может быть, этого хочется. Так что принимайся за свои дела и не беспокойся обо мне.
Цирцея улыбнулась проницательности Белоснежки. Конечно, она не сомневалась, что Нянюшке вполне по силам постоять за себя, но не могла представить, что та, с её любящим сердцем, способна причинить хоть какой-нибудь вред Малефисенте – даже в порядке самозащиты. Отложив книгу сказок Белоснежки в сторонку, она открыла один из гримуаров сестричек.
Тем временем Белоснежка, заглянув в кухонный буфет в поисках чайной посуды, наткнулась на очень красивую чашечку – тёмно-синюю, с золотым узором, внезапно пробудившую в ней смутные детские воспоминания. Она была почти уверена, что у её матери был точно такой лее сервиз. Белоснежка даже хотела сказать об этом Цирцее, но не решилась отвлечь её от поисков.
– О боги! Кажется, они в самом деле мои родительницы! – воскликнула вдруг Цирцея. Её лихорадило от накатившего волнения и ужаса. Сердце так бухало в груди, что иногда ей казалось, что она вот-вот рухнет без чувств.
– Цирцея, что с тобой? – встревожилась Белоснежка. – Ты что-то нашла?
– Нет... Прости, что я так несдержанно себя веду. Просто сейчас мне кажется, что Малефисента сказала правду, и меня это очень взволновало, – призналась Цирцея.
– Я могу тебе чем-то помочь? Может, принести тебе воды? – Ласковый голос Белоснежки разносился по дому как нежный звон колокольчика.
Цирцея подняла глаза на неё:
– Прости, Белоснежка, я так потрясена. И, честно говоря, не представляю, с чего начать поиски в этих книгах. У меня голова идёт кругом.
