Но тут я вспомнил, что меня пригласили на сцену, но никто за мной не пришёл. Что за чёрт? Мне и так хорошо. Я почти полностью забыл об этом, если бы мой чёрный солдат мне бы не напомнил, и хотя выступление подходило уже к своему финалу, меня по–прежнему не звали. Странно. Они кончили играть. Я был в замешательстве.
— Не хочешь ещё выпить или, хочешь, ещё сходим куда–нибудь? — спросил мой компаньон.
Я был смущён.
— Э, думаю, нам лучше уйти, — заключил я.
Я поставил мою выпивку на стол и попросил счёт, бармен принёс его и я расплатился. Только мы собирались встать и уйти, как кто–то положил мне на плечо руку.
— Эй, послушай, брат, мне необходимо объяснить тебе, почему тебя мы не позвали, дружище. Я хочу сказать, что все мы были бы рады с тобой сыграть, но мы совсем забыли предупредить тебя, что в этом городе существует одно правило, в Новом Орлеане запрещено белым и чёрным пользоваться одним и тем же микрофоном, ты понимаешь, что это значит? Это жёстко, дружище, но… полное дерьмо, что я ещё могу сказать?
Я стоял, слушая его с открытым от удивления ртом. И не верил своим ушам.
— В самом деле? — с недоверием переспросил я.
— Ты уже слышал, дружище, мне противно повторять это. Чёрные не имеют права пользоваться теми же микрофонами, что и белые, так написано в правилах.
Я вдруг почувствовал в себе жалось пополам с сочувствием к моему чёрному супер–десантнику. Я испытал на себе боль тех же предрассудков, что приносили и ему. И подумал, что вот она реальность, которую я встретил впервые в Миссисипи, когда увидел отдельные туалеты для цветных и белых, но только теперь я смог почувствовать, что же это означало на самом деле. Солдат поймал моё настроение и предложил:
— Эй, не навестить ли нам Алжир? Об этом месте многие мои чёрные братья рассказывали, хотелось бы посмотреть самому, что скажешь?
— Да, наверное.
Я тоже был страшно голоден. И подумал, что, может быть, это единственный шанс отведать южной кухни, о которой я так много слышал. По крайней мере, мы поедим. И прыгнув в такси, поехали искать Гамбо.
Совсем как Бурбон–стрит, Алжир представлял из себя шумный муравейник, столики на улицах, всё в движении. Отовсюду слышна музыка. Поразительно, но это место не посещалось туристами, это была обычная атмосфера чёрного района Алжира Нового Орлеана. Мы высадились у места, где стоял отличный музыкальный автомат. К тому же у них оказалось превосходное меню.
— Эй, — воскликнул солдат, выхватывая из моих рук меню, — позволь мне. Я кое в чём разбираюсь, особенно в этой южной еде — разреши мне заказать ужин для тебя.
