Я забрёл туда не один, мы тусовались, нам надоело, и мы решили напиться и повеселиться. Но тут я увидел её, светлокожую негритянку в узком обтягивающем красном платье, танцующую, не замечая никого вокруг, вместе с другой девушкой, ещё одной негритянкой. Не веря глазам, направился прямо к ней и предложил потанцевать со мной. Я влюбился с первого взгляда. Она жила в Норт–Шильдсе, это на противоположном берегу, и боялась опоздать на поезд домой, так что я проводил её до вокзала. Звали её Дорин Кокер, и я был без ума от неё.
Вся моя любовь с Дорин проходила под звуки What’d I Say. Пластинка не сходила с проигрывателя. Я пел её постоянно, я просто жил этой мелодией.
Однажды вечером выхожу я из магазина, как обычно, со своей любимой рыбой в рассоле и картофельными чипсами и шлёпаю верх по склону холма по направлению к методистской церкви, расположенной на самой вершине. Останавливаюсь у фонаря, чтобы выловить рыбку из рассола, и до меня доносятся до боли знакомые аккорды. Аккорды Рэя Чарльза! Прямо из дверей методистской церкви! Я не поверил своим ушам. И совершенно точно, это не пластинка. Понимая, что это не запись, я удивился, насколько точными были все нюансы. Широкими шагами направляюсь туда, плачу шиллинг за вход и попадаю на почти полупустой танцпол. В дальнем углу расположился небольшой ансамбль — трио Томаса Хедли — бас, пианино и гитара. Стоя и дожёвывая свои чипсы, я слушал и ничего не мог понять. Вот же, предо мной то, что я всё время искал — ансамбль! Окончив играть What’d I Say, что ещё больше вызвало во мне изумление, Томас Хедли встаёт из–за пианино и идёт через весь зал за содовой, а басист, который оказался Аланом Прайсом, откладывает свою бас–гитару, садится за клавиши и начинает играть попурри на тему мелодий Джерри Ли Люиса! И играет даже лучше Томаса Хедли, а я понимаю в ту же секунду, что вот он, мной музыкант, с которым хочу работать.
Подождав, когда они сыграют всю программу, я подошёл к Томасу Хедли и представился, кстати совсем непохожего на Джерри Ли Люиса. Алан Прайс и гитарист, имени, которого вспомнить я не могу, стояли поодаль, пока мы с Хедли разговаривали. Оказалось, они уже долго играют вместе, но только по ту сторону реки, и надеются выступить на шоу талантов Кэрол Люис.
Перед тем как расстаться мне удалось перекинуться парой слов с Аланом Прайсом и сказать, что, по–моему, ему больше подходят клавиши чем бас–гитара. Вместо ответа он прохрюкал что–то похожее на «спасибо» и ушёл.
