У меня не было ответа и на этот вопрос. Я только надеялась не узнать никого. Лишь с одним мне не повезло. Лицо отца Кассия оказалось нетронутым. Он слепо смотрел в потолок, будто задумался о чем-то тревожащем.
Мы вышли в наш сад, на полумертвых зимой растениях тут и там блестели капли крови, как чудовищная роса. Запах паленой плоти отсюда уносил ветер.
Он вошел в храм, не зажигая огней. Оскорбил моего бога, грязными ногами ступив на его землю. Аэций сжимал сердце его избранницы.
Мой бог плакал, и я впервые понимала, почему. Мой бог вечной печали знал о человеческой боли все, и он сочувствовал нам, людям, которых так полюбил и которыми восхитился.
Мы были обречены испытывать боль потерь. Я потеряла свою сестру и свою страну. Он плакал надо мной, и надо всеми такими, как я.
— Пусть то и это сделает тебе мой бог, и еще больше сделает! — выкрикнула я, надеясь, что прокляв его в храме, я смогу умолить моего бога поразить его.
Он был не скор на наказания, а я отступала от Пути Человека, желая Аэцию зла.
Но он уничтожил все, что я когда-либо любила и помнила.
Аэций подошел к статуе моего бога, он с интересом рассматривал ее, словно диковинку в магазине. Слезы текли из прекрасных глаз моего бога и падали в чашу. Звериная маска, которую он сжимал в тонких пальцах, казалось, оскалилась угрожающе.
Аэций вставил сердце в дыру в груди бога. Символ нашего завета с ним. Мы отдавали ему свои, человеческие, сердца, а он давал нам власть над этими чудесными землями.
— Убирайся! — кричала я. — Убирайся! Это дом моего бога!
— Успокойся, — сказала женщина в вуали. — Видишь, ничего не произошло. Может быть, твой бог не так уж против?
Аэций постоял у статуи, наблюдая, как каменные нити сами по себе опутывают сердце, как живые, как насекомые, запустившие в него хоботки. Солдаты с восторгом наблюдали за тем, как бог принимает сердце императрицы.
— Видимо, твой бог считает, что я достоин престола, — сказал он. — Если нет, пусть остановит меня.
Он осмотрел солдат так, будто мой бог мог скрываться среди них. Затем он развернулся к статуе, и я в ужасе поняла, что он сделает сейчас.
Аэций не взял чашу. Он подался вперед и коснулся губами щеки моего бога, принимая его величайший дар. Шепот, полный страха, пронесся по рядам. Даже его солдаты не ожидали такого святотатства. Аэций забрал дар, предназначенный принцепсам, нашу вечную молодость. Теперь он никогда не постареет и проживет дольше. Теперь он окончательно нарушил все запреты, установленные моим богом.
