Крысиный волк - Дарья Андреевна Беляева

Сквозь молочный туман за окном с трудом просматривались очертания маяка, а море бушевало, волны с ревом бились о берег, как вдовы бьются о землю на могилах погибших мужей. Так пишут в книжках про войну, в общем.

За окном все было холодно, бесприютно и от одного взгляда на мир снаружи становилось уютнее внутри. В столовой горел свет, придававший всему золотую, утреннюю нежность, и он ощущал сухой запах гренок и кисловатый запах брусничного джема.

Они жили, по крайней мере ему нравилось так думать, на краю земли. На многие мили не было никаких других домов, кроме их дома на скале. Ближайшим к ним творением человека был пустующий давным-давно маяк на лишенном растительности остове каменного островка. Даже корабли потеряли путь сюда.

Ему всегда казалось правильным то, что никого, кроме них рядом быть не должно. Будто ни с кем на свете нельзя было разделить терпкий вкус утреннего чая с неизменным лимоном, аромат гренок с джемом и маслом и, конечно, вкуснейшие пирожные, которые так мастерски готовила их кухарка.

Столовая была просторной, светлой, в лучшие дни, комнатой. Стол каждый раз покрывала будто бы новая, накрахмаленная и хрустящая, белоснежная скатерть, а деревянный пол блестел лаком.

Они жили, как и полагалось жить знатным людям. Их дом был идеален в своих мягких, пастельных цветах и аккуратных очертаниях. Единственное, что делало печальным его сестер, а значит и его самого — в их саду не росли цветы, совсем ничего не росло.

Ничто не могло вырасти на этой каменистой земле, и единственные розы, которые цвели в их саду его отца — пять его дочерей. Он услышал голос отца:

— Шацар!

Шацар поднял на него взгляд, продолжая ритмично размешивать сахар в чае. Он повторял это движение, цикличное и затягивающее, как водоворот — оно помогало понять, как все двигается.

— Прекрати, — сказал отец. — Меня это раздражает.

И Шацар тут же прервал движение на середине, отставил чашку. Аммия хихикнула, ее кудряшки взвились, когда она повернулась к Шацару и прошептала:

— А как же обстоятельность?

Обстоятельность была любимым словом отца. Может быть, после пунктуальности. Шацар улыбнулся уголком губ. Он не говорил. Слова всегда казались ему лишними, ненужными, лишенными смысла, который весь протекал, как река, у него в голове. Никто не поймет про реку ничего, если Шацар просто зачерпнет немного воды оттуда. Зачем ему было пытаться?

— Аммия, — отец постучал по столу. — Веди себя прилично.