Бедняге Рыжему не помогла бы на болоте никакая сноровка. Его точеные копытца вязнут в грунте так же безнадежно, как "шпильки" модницы в горячем асфальте. Рыжий, надрываясь, выдергивает ноги из грязи. После каждого рывка он снова и снова тонет и все же продолжает бессмысленные, изматывающие попытки.
Арарат, сделав три прыжка, решил, что с него хватит. Он обессиленно валится на бок, откидывает назад голову и закатывает глаза. По всему телу проходит предсмертная дрожь, и конь, дернувшись в последний раз и испустив последний вздох, затихает. Сдох. У Стасика чуть было не навернулись слезы. Загубили коня. Конечно, он и по хорошей-то дороге едва шел, пытался лечь через каждый километр, а здесь, по болоту... Эх, разве можно так безжалостно относиться к безответному животному.
— Нно же ты, гад... да нно же!
Но Арарат не делает ни единого движения. Вся его поза - немой укор: "Да сдох же я, неужели не видите, правда сдох... А вы меня еще лупите, бездушные вы люди..."
— Да брось ты, ну его ко всем чертям, все равно придется развьючивать...
Да, ничего не поделаешь. Сначала освободим коня от вьюков, а потом уже бросим последнюю горсть земли на его сиротливую могилку.
— Подкиньте мне, Иван Лексаныч, - подставляет плечо Женька под лошадиный вьюк.
— Ладно, не надо. Ты еще мало каши ел, чтобы такие тяжести таскать...
— Кто, я?! Да что мне этот вьюк, да я... - сразу вскакивает Женька. Он вцепляется в суму обеими руками и начинает пыхтеть, пытаясь самостоятельно взвалить ее на спину. Но это совсем уж невозможная вещь - поднять с земли лошадиный вьюк.
— Ну держись, если ты такой смелый.
Женька пружинисто приседает под грузом, потом слегка наклоняется вперед, пытаясь сделать первый шаг, но... Ноги его вязнут в грязи, и он сам растягивается рядом с Араратом, лишь перед самой землей успев сбросить суму через голову. Поднимается он на ноги так стремительно и с такой решимостью снова хватается за грязные ремни, что нам не остается ничего другого, как помочь ему. Вторая попытка успешнее.
Серега, чтобы не ударить лицом в грязь перед всеми, берется за второй вьюк. И только Стасик, тяжело вздохнув, не торопится подставлять спину. Куда ему... он умеет объективно оценивать свои силы. Другие могут, а ему... нет, ему не осилить...
— Давай-ка, Стасик, организуй чаек. Все равно коням надо дать отдохнуть. - И Стасик отправляется "организовывать" чай.
Скоро вьюки уже лежат на сухом месте, рядом приходят в себя развьюченные Тарапул и Рыжий, и только Арарат продолжает очень убедительно изображать труп посреди болота. Тарапул поглядывает на него через плечо, презрительно отставив нижнюю губу: "Дешевый трюк! Вот, бывало, у нас в артиллерии..."
