Отраженный свет | страница 31
— Коля, давай я лучше за тебя вьюки брошу!
— Ах да, конечно, я что-то отключился немножко.
— Ну что ты, Коля, такие мелочи, и говорить не стоит. Каких-то двадцать восемь минут. Можно бы и еще, да кони стоять устали.
— А что, уже идти можно?
Бросаем последний вьюк на Арарата. Проверяем сбрую, аккуратно подтыкаем попоны под ремни.
— Ну как будто все? - спрашивает Коля. - Давайте, пройдемся по лагерю, не забыли ли чего-нибудь...
Ребята бродят, глядя себе под ноги. Странно выглядит брошенный лагерь... Еще вчера, возвращаясь из маршрутов, они знали, что здесь их ждет горячий ужин, тепло, защита от непогоды, они говорили, что идут домой. Небольшая сопочка, под которой стояли их палатки, была для них совсем не такой, как десятки других похожих на нее сопок - она была своей, домашней. Увидев ее издалека, они поневоле прибавляли шагу, и их напряженное маршрутное состояние сразу сменялось домашней расслабленностью, когда можно было говорить уже в прошедшем времени: "А здорово мы сегодня отшагали..." И вот весь их брезентовый уют упакован во вьюки, а на месте лагеря осталась только вытоптанная, пожелтевшая трава, сиротливо торчащие колья от палаток, окурки да угли на месте былых веселых костров. Их домашняя сопочка стала какой-то ощипанной, жалкой и еще более чужой, чем все другие, - ведь те были просто сопки, и все, а от этой веяло холодом и отчуждением, чем-то вычеркнутым и потерянным.
Стасик долго оглядывался назад, пока сопка не скрылась за поворотом. Интересно, а где будет следующий лагерь, какое место завтра он будет считать своим домом?
Сначала дорога вполне сносная. По камчатским понятиям, конечно. И вдруг кони начинают вязнуть на идиллически зеленой лужайке, не внушающей никаких подозрений.
— На дифер сели, - озадаченно комментирует Иван Лексаныч.- Обоими мостами.
Кони вдруг стали на метр ниже. Ноги по самый живот ушли в вязкий грунт, в грязи - подпруги, вьюки. Конские хвосты бессильно извиваются по земле, не в состоянии смахнуть комаров с крупа - негде размахнуться.
Тарапул, оправившись от неожиданного потрясения, напрягая все силы, медленно вытаскивает сначала передние, потом задние ноги и осторожно ставит их на землю. Его широкие и нескладные, как лапти, копыта замирают на месте в тревожном ожидании... Кажется, дерн держит... Осторожный шаг, другой, остановка. Ноздри Тарапула возбужденно трепещут, уши так и ходят, но ноги стоят на земле незыблемо, как монументы. Почувствовав, что копыта начинают медленно погружаться, Тарапул не делает ни единого движения. Несколько секунд ожидания... погружение прекращается. Снова осторожный шаг. Иван Лексаныч не торопит коня.