Так бились они до рассвета. Наконец Хюрем использовал хитрость и, взвыв от намеренно пропущенного толчка, заставил Лето споткнуться, не шагом, но настроем. Альфа словно вынырнул из своего воинственного транса, испуганный тем, что причинил омеге боль, и Хюрем, коварно подцепив одно из покрывал, выдернул опору из-под чужих ног, заставив Лето повалиться, а сам рухнул сверху, стремительно скручивая противника.
Сморгнув, Лето вытаращился на Хюрема своими синими глазами, кажется, не веря в то, что только что проиграл. Хюрем плотоядно прищурился, ощущая, как колом стоит в штанах. Запах страха, волнами исходивший от альфы, наполнил яйца томительной тяжестью. Хюрем заёрзал, распластавшись на обездвиженном теле, показывая, что намерен получить расчёт прямо сейчас.
— Перевернись, — шепнул Хюрем, глядя на свою жертву огромными чёрными глазами.
— Не надо, — просипел Лето, в горле его пересохло.
Его раздирал стыд за то, что он хотел нарушить собственное слово, так же сильно, как и сдержать его, и понятия не имел, что делать. Хюрем же использовал растерянность альфы.
— Ты согласился со всеми условиями, — непреклонно напомнил он.
Лето смотрел в чужие глаза целую минуту, затем, неуклюже развернулся, чувствуя, как слабнет хватка вокруг его рук и ног. Сердце неслось, как ненормальное: Лето надеялся, что Хюрем только хочет его припугнуть, как и он однажды. С задницы сдёрнули штаны — так же бесцеремонно, как сделал когда-то он сам. Колено растолкало бёдра альфы, заставляя шире развести ноги. И Лето всё ждал, что вот-вот его пощадят. Немного возни, и он ощутил у заднего прохода пальцы. Альфа дёрнулся, волосы на теле встали дыбом.
— Тише, — шепнул Хюрем, остановившись, и Лето затих.
Хюрем прекрасно знал, что делает, и продавливал свою главную атаку не торопясь — очень медленно. Он дразнил, проводя языком вдоль шеи, до которой мог с лёгкостью дотянуться. Закусывал кожу и вырывал сдавленные вздохи. Хюрем позволял Лето слышать, как глубоко и с желанием дышит он сам, наполняя лёгкие его запахом.
Палец проник сквозь тугое кольцо, дразня, словно и не было намёка на продолжение. Хюрем гладил и прижимался ближе, пока не коснулся словно случайно нужного места в глубине тела. Раздувая чужой огонь, он действовал умело, позволяя Лето тереться плотью о простыни, но не создавать нужного давления, чтобы держать накал мальчишки под своим контролем. И тот уже не возражал, когда в него проник второй палец. Распалив Лето достаточно, чтобы тот не сбежал, Хюрем отпустил захваты и позволил тому перекатиться на спину, стащил с него штаны полностью и навис. Страх снова наполнил чужие глаза, и Хюрем, не позволив снисходительной улыбке показаться на лице, стал спускаться ниже.
