Лето вдруг озарило: наверняка Хюрем и сам хочет близости, но не знает, как предложить, ведь он ужасно напортачил, и теперь, должно быть, хотел использовать уловку, чтобы вернуть всё на круги своя!
— Я согласен со всеми условиями, — согласился Лето с поспешностью.
— Тогда начнём.
— Прямо здесь? Сейчас?
— Не умеешь сражаться в темноте? — поддразнил Хюрем.
— За тобой первый удар, — сделал альфа широкий жест, не желая нападать: бой, по его расчётам, и так должен был продлиться недолго, пусть и самолюбию Хюрема что-нибудь пере…
Приблизительно на этой мысли альфе пришлось забыть обо всём лишнем, потому что Хюрем атаковал. Удар — мощный и молниеносный — пришёлся чуть правее ключицы, в плечо. Его одного хватило, чтобы Лето перестал предаваться фантазиям о скорой близости с омегой и сосредоточился на противнике.
Ни разу до этого Хюрем не бил с такой силой! Откуда она вообще у омеги? И как же быстро он провёл нападение. Захоти Хюрем ударить в лицо, он, пожалуй, мог бы оглушить Лето и тогда… тогда…
Но Лето уже не мог позволить себе праздных домыслов. Он направил всё свое внимание на тёмный силуэт, едва обозначенный светом, проникавшим сквозь окна за его спиной. Этого было достаточно, чтобы видеть противника, но и в полной темноте он смог бы постоять за себя — его этому учили.
Хюрем, тем временем, не ждал, взяв на себя роль нападающего. От его апатии и пассивности в учебном бою не осталось и следа. Омега набрасывался, не давая Лето опомниться. Альфа ускользал из-под прямых ударов чудом, понимая, что бьётся с противником, оснащённым неизвестным ему арсеналом приёмов. Хюрем не пользовался наукой боя раджанов, применяя неизвестную Лето технику!
Думать не оставалось времени, только попытаться подстроиться к танцу и не проиграть до тех пор, пока он не поймёт, как одолеть омегу. Стиль Хюрема был текуч, словно вода или воздух, но силён и твёрд в точках удара, всё равно что камень. Хюрем накидывался, словно хищник, отдавшийся инстинктам и действовавший по наитию. Лето и сам прекрасно ориентировался в темноте, но Хюрем, казалось, видел! Стоило ему качнуться влево или вправо, чуть присесть, развернуть ногу или занести руку, как Хюрем незамедлительно реагировал. Всё происходило так, словно бились они при свете дня, и не в маленькой спальне, а на просторной арене.
Лето мгновенно понял всё. Понял, что тогда, в Свободном бою, Хюрем прикидывался слабаком, будучи наголову выше своих соперников. Он был сильнее многих раджанов, и Лето не был готов сказать насколько, потому что не был уверен, что омега бьётся на пределе своих сил. На пределе бился Лето, и он отчётливо осознавал, что если не примет чужой стиль, не подберёт к нему ключ сейчас же, в этот самый миг — он проиграет.
