— Если ты на меня сядешь, тебе станет очень, очень приятно, — у меня было ощущение, словно я соблазняю невинного ребенка, но разве ему никто об этом не рассказывал?.. Плевать, значит, я хочу ребенка. — Садись на меня, зайка, смелее.
— Не могу, — покраснела моя прелесть.
— Почему? — «Убью доктора».
— У меня там влажно, и я тебя запачкаю.
Я подождал пока у меня ровнее забилось сердце и вернулся голос.
— Так надо, зайка, чтобы тебе было приятно. Не стесняйся меня, мне так гораздо больше понравится.
Офиару что-то обдумывал, но видно из-за тумана в сознании у него плохо получалось. И все-таки он сделал правильный выбор.
Высвободившись из простыни, окутывавшей его бедра, он несмело перелез через меня и сел на животе так, что мой член оказался позади него, между упругих ягодиц подростка.
«Какой же ты аппетитный» — думал я, скользя взглядом по нежному телу, покрытому синяками, но не менее желанному. Тоненький, беленький, он все же демонстрировал вытянутые вдоль стройного тела мышцы. У него проглядывались ребрышки, а торс, как у самцов альф, отсутствовал. Зато был чудный, слегка округлый от развитого пресса животик с ямочкой пупка, которую я бы с удовольствием вылизал…
Офиару тем временем поелозил по моему животу, одновременно потеревшись попкой о стояк.
— О, детка, — прошептал я.
— Тебе хорошо?
— Да, зайка.
— А мне… мне тоже хочется…
— Тебе, маленький, нужно сесть на… на то, что ты только что брал в ротик.
Офиару обернулся.
— Но… он огромный, он не поместится! — заволновалась моя белокурая зайка, приоткрыв серые с поволокой глаза. Какой же он красивый…
— Поместится, — «Я убью врача, точно убью!» — только сначала тебя нужно подготовить.
— Как?
— Повернись ко мне спиной и сядь повыше, на грудь.
Распространяя божественный аромат, омега сел, как просили, размазывая смазку по всему моему телу и окончательно сводя меня с ума.
— А теперь нагнись, солнышко, и дай мне попку поближе.
Не спеша, омега опустился на локти, и желанная пульсирующая дырочка открылась моему жадному взгляду. Истекающее первым соком розовое колечко едва открывалось на мизинец. Я плотоядно облизнулся.
— Подайся назад, зайка.
Омега повиновался.
И я, пощекотав мою прелесть дыханьем и заставив его переминать ягодицами, словно выпрашивая ласки, лизнул его, получив напряженный вздох в награду.
— Ещёёё, — протяжно потребовал он.
Я повторил свой эксперимент еще раз, медленно, с напором обводя пульсирующее отверстие, и новая порция смазки выступила из глубины.
