Далат снова бросил суровый взгляд на Прима, тот потупился.
— Если вас не затруднит, будьте добры, покиньте комнату на какое-то время. В спокойной обстановке мне будет легче определить проблему.
Далат встал и вышел, оставляя омежку на попечение врача…
— Прим? — потребовал Далат, не произнося больше ни слова.
— Хозяин, клянусь, я не знаю, что он делал в саду.
— Что с его шрамом?
Прим опустил лицо и пожал плечами.
— Он не жаловался, что у него что-то болит.
— Что с коленями? — все более угрожающим становился тон альфы.
— Хозяин! Я не заставлял его работать, он сам хотел помочь!
Далат взял омегу за шею и, слегка приподнимая подбородок вверх, заставил смотреть в его глаза.
— А как же твоё — «он работать не хочет, кричит и ругается»?
Прим затрясся от страха, глядя в исказившееся от злобы лицо. Узкие щели глаз обещали расправу.
— Не играй со мной, раб, — прошипел он, сдавливая шею. — Я не давал тебе такого разрешения.
«Простите», — трепыхнулись губы. Приму не хватало воздуха, его лицо покраснело и надулось.
Далат отшвырнул зазнавшегося раба, и тот несильно ударился о стену.
«Кхе-кхе» — послышалось за спиной, и Далат обернулся, увидев подошедшего врача.
— Мы можем поговорить на улице, погода сегодня просто прекрасная, — словно ничего не заметив, попросил доктор. Далат кивнул и повел гостя в сад.
Не секрет, что все, сказанное в доме, непременно становилось достоянием общественности, ведь даже у стен есть уши. Отсутствие дверей и количество слуг служили тому гарантией. Потому ничего удивительного в просьбе доктора не было.
— Что с ним?
— У него несерьезная лихорадка от холода и усталости. Советую дать ему отлежаться дней пять, в идеале — неделю. А затем умеренные нагрузки до полного выздоровления. Рецепт я оставлю вашему управляющему.
— Рана на ноге серьезна?
— Нет, если будете следовать предписаниям.
— Спасибо.
— Не за что.
— Доктор, вы можете заглянуть к нам через неделю?
— … Конечно, — Курций явно не ожидал, что его позовут повторно, учитывая статус пациента. — Думаю, дать мальчику отдохнуть — отличная идея.
Доктор остановил взгляд внимательных, почти черных глаз, на генерале, словно задумался, решаясь на что-то.
— Доктор, если вам есть что добавить, прошу.
Курций сложил руки на груди и замер посреди дорожки.
— Далат, скажу начистоту, даже если вмешиваюсь не в свое дело, надеюсь, вы послушаете меня как врача и старого альфу…
Генерал кивнул.
— Давать мальчишке Баюн-траву — не самое мудрое решение.
