Бремя любви | страница 61



– Обязательно.

Ширли простилась с доктором и пошла к мужу.

Генри пребывал в сквернейшем расположении духа.

– Ну, что он сказал? «Все идет неплохо»! «Пациент только немного раздражен, но волноваться по этому поводу не стоит»!

– О Генри. – Ширли опустилась на стул. – Не мог бы ты хоть изредка быть добрее?

– Добрее… к тебе?

– Да. Я так устала, так ужасно устала. Если бы ты мог… иногда… быть добрее.

– Тебе-то на что жаловаться? С тобой все в порядке. Ты же не груда бесполезных костей.

– Считаешь, что со мной все в порядке?

– Небось врач убеждал тебя уехать?

– Сказал, мне нужен отдых и перемена обстановки.

– Ну и как? Поедешь? Провести недельку на курорте в Борнмуте, например!

– Нет, не поеду.

– Почему?

– Не хочу тебя оставлять.

– А мне все равно, поедешь ты или нет. Какая мне от тебя польза?

– Да, ты прав, кажется, никакой, – уныло согласилась Ширли.

Генри беспокойно повернул голову:

– Где мое снотворное? Вчера вечером ты мне его не дала.

– Дала.

– Нет. Я проснулся и спросил у сиделки, а она сделала вид, что я его уже принял.

– Да, принял. Ты просто забыл.

– Ты идешь сегодня к викарию?

– Не пойду, если хочешь, чтобы я осталась.

– Нет, лучше иди! А то скажут, что я черствый эгоист. Я и сиделке сказал, чтобы шла.

– Я останусь.

– Не надо. За мной приглядит Лаура. Так странно… Я всегда недолюбливал Лауру, но теперь, когда я болен, чувствую, от нее исходит что-то успокаивающее, какая-то сила.

– Да, Лаура всегда была такой. Она много дает людям. Она лучше меня. А я тебя только раздражаю.

– Иногда ты бываешь очень надоедливой.

– Генри…

– Да?

– Ничего.

Когда перед уходом к викарию, куда она была приглашена на вист, Ширли зашла к Генри, ей показалось, что он спит. Она склонилась над ним. Глаза обожгли слезы. Она повернулась, чтобы уйти, но Генри неожиданно схватил ее за рукав:

– Ширли…

– Да, дорогой?

– Ширли… не ругай меня.

– Ругать тебя? Да разве я могу?

– Ты такая бледная, худая… – пробормотал он. – Я тебя замучил. Но я ничего не могу с собой поделать… ничего. Я всегда ненавидел болезни и боль. На войне я не боялся, что меня убьют, но никогда не мог представить, как выдерживают обожженные, обезображенные и искалеченные парни.

– Да, я понимаю…

– Знаю, я жуткий эгоист. Но я исправлюсь… даже если мне никогда не станет лучше. Может быть, мы сумеем наладить нашу жизнь… если ты наберешься терпения. Только не покидай меня.

– Я никогда тебя не покину, никогда.

– Я люблю тебя, Ширли… правда… всегда любил. Кроме тебя, у меня никогда, в сущности, никого не было… и никогда не будет. Все эти месяцы ты была так добра, так терпелива. Я знаю, что был невыносим. Скажи, что прощаешь меня.