1
– Не могли бы вы повторить это еще раз, мистер Флемминг?
– Охотно.
Сухие педантичные фразы легко слетали с губ старого адвоката. Смысл их был абсолютно ясен – даже слишком ясен, – не оставляя места для сомнений.
Побледневший Вернон слушал, вцепившись в подлокотники кресла.
Это не могло быть правдой! Разве мистер Флемминг не говорил то же самое много лет назад? Однако тогда это было сопряжено с магическими словами «двадцать один год». По достижении этого возраста все должно было наладиться, как по волшебству. А вместо этого…
– Уверяю вас, положение неизмеримо лучше, чем было после смерти вашего отца, но не стоит притворяться, будто мы полностью выкарабкались. Зак-ладная…
Раньше-то они ни словом не упоминали о закладной! А впрочем, какой смысл это упоминание имело бы для девятилетнего мальчика? Незачем ходить вокруг да около. Правда заключается в том, что он не может себе позволить жить в Эбботс-Пуиссантс.
– А если бы моя мать… – начал Вернон, когда адвокат умолк.
– Разумеется, если бы миссис Дейр согласилась… – Он не окончил фразу и добавил после паузы: – Каждый раз, когда я имел удовольствие с ней встречаться, миссис Дейр производила впечатление принявшей окончательное решение. Полагаю, вам известно, что она выкупила право владения «Кери-Лодж» два года назад?
Вернон этого не знал и сразу понял, что это означает. Почему же мама не рассказала ему? Неужели ей не хватило смелости? Он всегда считал само собой разумеющимся, что она вернется с ним в Эбботс-Пуиссантс, не столько из-за того, что ему было необходимо ее присутствие, сколько потому, что это был ее дом.
Но Эбботс-Пуиссантс не мог быть ее домом в таком же смысле слова, как «Кери-Лодж».
Конечно, он может умолять ее, раз это ему так нужно…
Нет, тысячу раз нет! Нельзя вымаливать милости у людей, которых не любишь. А он никогда по-настоящему не любил свою мать. Странно, печально и даже немного страшно, однако если смотреть правде в глаза – так оно и было.
Огорчался бы он, если бы больше никогда ее не увидел? Вряд ли. Ему бы хотелось знать, что она здорова, счастлива и ни в чем не нуждается. Но он бы никогда по ней не скучал, потому что не любил ее. Ему не нравились прикосновения рук матери, он всегда делал над собой усилие, чтобы поцеловать ее на ночь. Он никогда ни о чем ей не рассказывал – она все равно не понимала его чувств. Майра была – хорошей матерью – и тем не менее Вернон ее не любил. Очевидно, многие сочли бы это чудовищным…
