Майра ворвалась в комнату словно вихрь. Ее накидка развевалась позади. Она походила на большую птицу и как птица кружила над ним.
– Вернон, дорогой мой, что они с тобой сделали? Какой ужас! Бедное дитя!
Она заплакала, и Вернон тоже начал плакать, внезапно почувствовав страх.
– Мой малыш! – всхлипывала Майра. – Все, что у меня есть в этом мире! Боже, не отнимай его у меня! Если он умрет, я тоже умру!
– Миссис Дейр…
– Вернон, дитя мое!..
– Прошу вас, миссис Дейр… – Но в голосе няни Франсис слышались не просящие, а властные интонации. – Пожалуйста, не трогайте его. Вы причините ему боль.
– Я? Его мать?
– Вы, кажется, не понимаете, миссис Дейр, что у мальчика сломана нога. Вынуждена просить вас покинуть комнату.
– Вы что-то от меня скрываете! Скажите правду – ногу придется ампутировать?
У Вернона вырвался стон. Он понятия не имел, что значит «ампутировать», но это звучало жутко. Стон перешел в крик.
– Он умирает! – рыдала Майра. – А мне ничего не говорят! Но он умрет в моих объятиях!
– Миссис Дейр…
Встав между кроватью и матерью Вернона, няня Франсис положила ей руку на плечо и заговорила таким тоном, каким няня разговаривала с младшей горничной Кэти.
– Выслушайте меня, миссис Дейр. Вы должны взять себя в руки. – Увидев, что в дверях стоит отец Вернона, сестра обратилась к нему: – Мистер Дейр, пожалуйста, уведите отсюда вашу жену. Я не могу допустить, чтобы моего пациента волновали и расстраивали.
Отец понимающе кивнул.
– Не повезло тебе, старина, – сказал он, глядя на Вернона. – Я тоже как-то сломал руку.
Мир сразу стал куда менее угрожающим. Другие также ломали руки и ноги. Отец взял маму за плечо и повел ее к двери, что-то тихо говоря. Она протестовала высоким, пронзительным голосом:
– Ты не можешь этого понять! Ты никогда не любил мальчика так, как я! Мать не имеет права возлагать на постороннюю женщину уход за ее ребенком. Материнскую заботу ничто не заменит.
Вырвавшись, Майра подбежала к кровати:
– Вернон, дорогой, я ведь нужна тебе? Тебе нужна твоя мама?
– Мне нужна няня, – всхлипывал Вернон.
Он имел в виду свою няню, а не няню Франсис.
– О! – воскликнула Майра, дрожа всем телом.
– Пойдем, дорогая, – ласково настаивал отец Вернона.
Она прислонилась к нему, и они вместе вышли. Из-за дверей послышался жалобный голос:
– Мой собственный ребенок предпочитает мне постороннюю!
Няня Франсис поправила одеяло и предложила Вернону воды.
– Твоя няня скоро вернется, – уверенно пообещала она. – Давай напишем ей письмо. Ты скажешь мне, что нужно написать.
