— Она рассказывала, как вместе с Лениным в Швейцарии отправилась в горы. Они доехали на пароходе до Монтрё. Побывали в мрачном Шильонском замке, красочно описанном Байроном — «На лоне вод стоит Шильон». Решили подняться на одну из снежных вершин. Мария Эссен, захваченная красотой этих мест, поворачивается к вашему Владимиру Ильичу. Он сидит, крепко задумавшись, и вдруг выпаливает: «А здорово гадят меньшевики!»
Каменев, хорошо знавший Ленина, пожал плечами:
— Ну что тут скажешь!
Подошел возмущенный Глеб Бокий:
— Слышали, что заявил Плеханов? Георгий Валентинович выступил против нас! Он сказал: «Меня не радует, что пало коалиционное правительство Керенского и политическая власть перешла в руки Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Меня эти события огорчают. Несвоевременно захватив политическую власть, русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну». И это говорит человек, которым мы восхищались!
Он повернулся к Мартову, спросил насмешливо:
— Ну что, меньшевики растерялись? Не ждали от нас такого успеха?
— Самое страшное, чего можно было ожидать, совершилось, — ответил Юлий Мартов, — Ленин и Троцкий захватили власть в такой момент, когда и менее безумные люди, став у власти, могли бы наделать непоправимые ошибки.
— И что вы намерены делать? — поинтересовался Глеб Бокий.
— В создавшейся ситуации? Умыть руки и отойти в сторону.
После первого заседания Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин, который только что вернулся из подполья, чтобы возглавить правительство огромной страны, стоял в окружении соратников. Он, кажется, еще не сознавал, что отныне отвечает за все, что происходит в России… Забыв о большой политике, соратники делились житейскими заботами.
— В городе ужасно. Грязь, мерзость и запустение. Улицы загажены, экскременты, шелуха семечек. Трамваи не ходят; газет нет. Спасительный картофель все лезет вверх, сегодня фунт стоит уже рубль! А картофель — мерзлый, да земли на нем еще на гривенник.
— Я на поезде приехал. Вагоны нетопленные, окна выбиты, обивка со скамеек срезана мародерами-солдатами. В туалет зайти нельзя. Пассажиры прямо в окно справляют нужду. Представляете себе картину?
— Электричества нет. Сидеть в темноте при теперешнем настроении — это кошмар, хуже голода; даже не почитаешь. Кругом вооруженные грабежи, кражи; вчера толпа расправилась самосудом с двумя пойманными около нас ворами. Вообще самосуд начинает прививаться; он дает хоть какой-то ответ на общий вопль — найти где-нибудь защиту. Интересно, что в самосуде принимают участие многие интеллигентные по виду зрители и даже дамы.
