Аллилуев отложил газету:
— Чуть ли не дату вооруженного восстания назвали! Разве так можно?
— И что же? Ничего, — снисходительно сказал Сталин. — Наши враги бессильны. Они только красиво говорить умеют. Действовать не умеют. Могли нас в июле передушить, как слепых котят. Духу им не хватило! Выступали, совещались, резолюции принимали… Все профукали. А теперь поздно. Сила на нашей стороне. И когда Зиновьев с Каменевым выступили против вооруженного восстания, это нам на самом деле тоже никак не помешало. Предупредили Временное правительство? А что Керенский может? Ничего! Ему никто не подчиняется. Проступок Зиновьева и Каменева в другом. В партии должна быть железная дисциплина, и все обязаны ей подчиняться. Дисциплина хромает. Людей надо подтянуть. Так что, не тревожься, Сергей, нас теперь никто не остановит.
Сталин похлопал Аллилуева по плечу:
— Совершим революцию, пришлю сватов.
Когда он спустился вниз, старик-швейцар, отставной солдат, предупредительно распахнул перед ним тяжелую дверь. Сталин равнодушно кивнул ему и хотел пройти. Словоохотливый швейцар заговорил с ним:
— А я раньше в гостинице работал. Однажды сам Александр Федорович Керенский, председатель Временного правительства, к нам приехал. Я дверь распахнул, а он вместо денег подал мне руку. То ли дело раньше, приедет какой-нибудь генерал да рубль на чай даст. Вот это я понимаю. А то руку сует. На что она мне…
И швейцар выжидающе посмотрел на Сталина.
— Правильно, отец, — одобряюще кивнул Сталин. — Революционно мыслишь.
Он засунул руки в карманы пальто, поднял воротник и зашагал в сторону Смольного.
Младшая дочь Аллилуева Надя, несмотря на октябрьскую свежесть, распахнула окно, чтобы проводить его взглядом.
Вы любите ли сыр? Я вкус в нем нахожу
В Смольном по темному, заплеванному коридору Сталин прошел в Большой зал. Шло заседание. Председательствовал глава Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов член ЦК партии большевиков Лев Давидович Троцкий.
— От имени военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!
В зале началась овация.
— Отдельные министры подвергнуты аресту, — продолжал Троцкий. — Другие будут арестованы в ближайшие часы.
Зал опять зааплодировал.
— Революционный гарнизон, состоявший в распоряжении Военно-революционного комитета, распустил собрание парламента.
Шумные аплодисменты.
— Нам говорили, — продолжал Троцкий, — что восстание гарнизона вызовет погром и потопит революцию в потоках крови. Пока все прошло бескровно. Мы не знаем ни одной жертвы. Власть Временного правительства, возглавлявшегося Керенским, была мертва и ожидала удара метлы истории, которая должна была ее смести. Обыватель мирно спал и не знал, что одна власть сменялась другой.
