За военными приготовлениями с тревогой наблюдают жители селения. Один из стариков битый час таскается за Карагиозисом, близко не подходит, но и дальше, чем на два десятка шагов не отстает. Вот и теперь маячит поодаль. Сидел бы дома, погода собачья – снег валит, холодно – ветер выдувает из организма остатки тепла, сырая одежда защищает плохо.
Котовский мотнул головой – глупые мысли. Дед здесь живет, еще бы ему не волноваться. Алексей махнул рукой, приглашая старика на разговор.
– Отец, ты по-гречески понимаешь?
Говорит громко, иначе собеседник не расслышит.
– Немного, у нас в селе живут и греки.
Албанец говорит с сильным акцентом, но понять можно.
– Когда закончится снегопад, берите семьи и уходите, прячьтесь где-нибудь.
– Зачем? – притворяется дураком собеседник.
– В хорошую погоду итальянцы придут нас убивать. Мы не можем уйти на тот берег, сдаваться не собираемся. Будем умирать здесь, – вмешивается в беседу Карагиозис.– Если не хотите составить нам компанию, придется уйти.
– А вы не можете умирать где-нибудь в другом месте? – проявляет искреннюю заинтересованность старик.
– Нет, отец. Это место подходит как нельзя лучше. Ты же видел, как хорошо померли здесь итальянцы? Чем мы хуже?
Дед ненадолго задумывается, потом светлеет лицом:
– Не поговорить ли нам у меня дома? У горящего очага в голову могут попасть удачные мысли.
Командиры соглашаются, не раздумывая.
Дом любопытного старца оказался самым большим в селении, в нем даже есть дощатый пол. Греющиеся у печи эвзоны вскакивают, но по знаку капитана снова садятся.
Невестка или дочь хозяина сноровисто расставляет на столе глиняные кружки и кувшин – как оказалось, с горячим молоком.
– Аллах не велит правоверным пить вино, но согреться можно и так, – реагирует хозяин на разочарованную мину командира пехотинцев.
– Ты что-то хотел нам предложить, отец, – из высоких договаривающихся сторон именно Алексей не склонен к долгим беседам.
Старик разливает по кружкам парящее молоко, отхлебывает из своей, дожидается от собеседников повторения и делает заявление:
– Я не хочу, чтобы такие храбрецы умирали в нашем селе. За небольшую плату мы можем вывести вас туда, где итальянцы не смогут вас найти.
– Ты знаешь место, где можно перейти через реку?
– Какую плату?
Спрашивают одновременно, но каждый о своем.
– Осенью итальянцы отобрали у нас всех лошадей и мулов, увели даже ослов. Вы захватили вчера много мулов, я видел. А нам весной надо будет обрабатывать поля. Ты скажешь: итальянцы снова заберут. Теперь не заберут. Мы спрячем их в горах. А чтобы и там не забрали, вы дадите нам немного ружей, тех, что тоже остались от итальянцев. И патронов.
