Сообщив то, что нужно кому следует, Филипп отъехал от Дома масонов. Напоследок он не забыл взглянуть на курьезную дубовую дверь.
Она была на месте, никуда не пыталась исчезнуть. Как вернулась в свое время, с разрядом троллейбусной штанги, так и стоит себе, как ей положено, со всеми новозаветными украшениями во имя вящей славы Божьей.
"Осанна тебе, Господи! Пережили голод, переживем и изобилие."
Политический подтекст и футурологический контекст народной поговорки хрущевских времен Филиппа Ирнеева нимало не интересовали, но эта присказка ему нравилась. Звучит в самый раз перед обедом, напоминая об умеренности в еде.
"Чтоб не обожраться ненароком Танькиной вкуснятиной."
Отметим, что Филипп Ирнеев не был, не являлся пресловутым адреналинщиком, упивающимся гормонами и чрезвычайными обстоятельствами. Чувство страха, леденящего внутренности и заставляющего холодеть конечности, ему было знакомо, и продукты жизнедеятельности желез внутренней секрекции его не глушили.
Но страх его неизменно пребывал в упорядоченном состоянии и никогда не препятствовал ему действовать и оценивать. Напротив, подспудное присутствие страха добавляло Филиппу решительности и обеспечивало остроту восприятия.
Вероятно, по вышеизложенной причине наскоро осуществленный и овеществленный обед Филиппу показался необычайно вкусным. Тогда как начавшиеся с простительным опозданием послеобеденные занятия английским языком с Ваней оказались продуктивными и захватывающими. Сверх положенных и намеченных двух академических часов.
Вовремя спохватившись, Филипп бросился готовиться к вечернему моциону с Вероникой в парке и далее на дискотеке со стриптизом в хорошем ночном клубе. Выглаженные беззаветно влюбленной в него бонной Снежаной брюки и рубашка сидели столь же безукоризненно.
Время поджимало. Мужчине любой степени влюбленности не пристало опаздывать на первое свидание. Тем паче опоздание не к лицу дону Хуану-Фелипе Тенорио Бланко-Рейесу, рыцарственному и благородному идальго.
— 4 —
В парке у достопримечательного вяза с дамским седлом-развилкой, живописно нависавшем над водой, Филипп появился раньше Вероники. Как обычно, он внимательно осмотрелся, прежде чем переходить в режим открытого предложения сердечной привязанности и безумной влюбленности.
Несмотря на минутное опоздание, вполне простительное и вежливостью монарших особ и дипломатическим протоколом, на него укоризненно взглянул представительный господин в черной тройке с галстуком неброских тонов. Словно бы Филипп летел стремглав встретиться именно с ним, а не с феей Вероникой.
