– Какая удача, что у нашего сына чувство гражданского долга развито так же, как и деликатность…
– А что делать такому знаменитому ученому, как профессор Пиктон, в этом районе, где он никого не знает?
Я чувствую, как земля уходит у меня из-под ног. Это провал. Чудовищный промах, которого я не предвидел. Полицейские, конечно, в курсе, что мой отец работал в Цензурном комитете и единственный читал книгу Лео Пиктона. Теперь они сделают вывод, что Пиктон появился на нашей улице отнюдь не случайно, а чтобы встретиться со своим читателем и сообщить ему какую-то секретную информацию.
– Понимаете, – говорю я, изображая сдержанное огорчение, с которым обычно показываю школьный табель родителям, – в это время как раз подъехала машина с родственниками этого пожилого господина. Они назвали его по имени, Альбер, и усадили в машину на заднее сиденье, и тогда я понял, что это другой старик, и положил трубку.
И добавляю, как образцовый Умник:
– Я извиняюсь, что побеспокоил вас по пустякам.
– Я прошу прощения, – поправляет голос профессора Пиктона.
Не веря своим ушам, я резко оборачиваюсь. На пороге стоит здоровенный тип сурового вида в темно-сером костюме со светло-серым галстуком. И в правой руке он держит моего плюшевого медведя.
– Здесь проживает Дримм Томас?
Повисает мертвое молчание. Мать и полицейский пристально смотрят на гостя.
– Но это же твой медведь, Томас! – восклицает мать, чтобы разрядить обстановку.
– Разумеется, – ворчит Флегматик, – на этикетке вышито его имя.
Я собираюсь с силами, чтобы убедительно вскрикнуть:
– О, спасибо, мсье, я его потерял! Где вы его нашли?
– Ах ты лицемер, – ухмыляется медведь.
Я в панике смотрю на остальных. К счастью, я по-прежнему единственный, кто его слышит.
– И какой неумелый врун! – продолжает он. – Чтобы врать, недостаточно иметь воображение, парень, нужна точность в деталях. Откуда именно ты увидел этих родственников, подобравших твоего так называемого Альбера, пока звонил из кабинета отца? Из какого окна?
Тут Флегматик, переложив медведя из одной руки в другую, достает удостоверение и машет перед нами:
– СНСО, Служба надзора за сортировкой отходов. Нам поступил сигнал о том, что этот плюшевый предмет в нарушение правил был брошен в желтый контейнер, который предназначен для пластмассы, годной к вторичной переработке. Это ты его туда бросил?
Я мямлю: «Неужели? Нет, это просто невероятно!» – торопливо прикидывая, можно сейчас соврать или нет. Если я буду отрицать, а камера наблюдения меня зафиксировала, то всему, что я сказал раньше, уже не поверят.
